Старая вещица, но планирую допилить )
Вместо пролога
Ночью Северное Кладбище являло собой печальное, но величественное зрелище. Бледная луна пряталась за тяжелыми тучами, и лишь изредка, выглядывая из-за них, озаряла землю призрачным слабым сиянием. В густых кустах что-то возилось и фыркало, металось, с хрустом ломая ветки, и издавало предсмертные вопли, весьма успешно напоминая о бренности бытия и ясно давая понять припозднившимся прохожим, чей путь пролегал мимо кладбища, что задерживаться здесь не стоит. Да и облезлая гарпия, обосновавшаяся на покосившемся надгробии, была живым тому подтверждением. Пронизывающий ветер взъерошил ей перья и гарпия недовольно каркнула, но вознамерившись остаться на облюбованном ею памятнике не шелохнулась. Вскоре заморосил мелкий противный дождь. Гарпия поёжилась, продолжая стоически держаться когтистыми лапами за надгробие. По закону подлости, дождь скоро перешел в сильный ливень. Ветер бросал в морду существа тяжелые холодные капли, на что гарпия злобно щелкала клювом.
— … идет довольно неплохо, — услышала гарпия обрывок фразы. Секунду она ещё раздумывала, стоит ли взглянуть на психа, притащившегося в на кладбище в такую погоду, но, услышав, как ненормальному что-то глухо прошипели в ответ, поняла, что посидеть на своем насесте спокойно она все равно не сможет. Нечисть с сожалением расправила крылья и, тяжело снявшись с памятника, полетела к лесу, темневшему близ кладбища.
— Любой нормальный упырь трижды подумает, прежде чем вылезти из норы в такой ливень, — высокий черноволосый парень зло сбросил с плеча лопату, с силой воткнув её в размякшую землю и устало оперся на черенок. — Только психи вроде нас будут здесь шататься.
Его спутница — девушка в темном плаще и связкой белых свечей в руках, очаровательно улыбнулась, не поддаваясь на провокацию.
— Ты же знаешь, мертвяки {1} наоборот как раз ждут дождичка, чтобы копать легче было. Сейчас они вылезут и мы их возьмем тепленькими, — выдала она, вполне достоверно изобразив оскал обрадованного неожиданной встречей мертвяка. Парень мученически вздохнул и попытался в последний раз воззвать к голосу разума своей собеседницы.
— А если нас сейчас кто-нибудь заметит, Айри? Особенно, меня.
— Ерунда, — беззаботно отмахнулась девушка, — Притворись что ты обычный человек, а здесь просто гуляешь, дышишь свежим воздухом…
— В полночь, на кладбище, с лопатой. В адский ливень, — обреченно подтвердил черноволосый. — Само собой. Для пущей убедительности мне не хватает только посоха с черепом {2}.
— Учебный посох я с собой не брала, так что пофасонить не удастся, — фыркнула Айри. — И вообще, ты же, кажется, любишь холодную проточную воду, — искренне удивилась девушка, опускаясь на корточки у ближайшей могилки, показавшейся ей довольно подозрительной, и втыкая первую свечу возле покосившегося креста.
— Но не в таких же количествах! — черноволосый небрежно щелкнул пальцами и на фитиле свечки заплясал слабый желтоватый огонек. Света, как такового, он не давал, но этого и не требовалось — заговоренная свечка-манок должна была лишь выманить мертвяка из могилы, заставив разгореться вечный голод твари с неудержимой силой.
То ли мертвяк оказался голоднее, чем следовало, то ли свечка — на редкость качественной, но манок подействовал практически сразу — девушка, инстинктивно почуявшая опасность, едва успела отскочить от креста, спрятав свечи под плащ. Могильный холмик зашевелился, а потом словно взорвался изнутри, осыпав практиков жирными комочками земли, вперемешку со всякой подземной живностью. Айри взвизгнула, отчаянно пытаясь стряхнуть с рукава мокрицу, и мертвяк развернулся на вскрик, вылупив на девушку зеленоватые буркала, затянутые мутной белесой пленкой. В ту же минуту парень резко взмахнул лопатой — остро наточенный край аккуратно снес мертвяку полголовы. Впрочем, нежить это не остановило. Обиженно рявкнув, мертвяк вытянул длинные когтистые лапы, почти схватив за плечи стоящего перед ним человека и… недоуменно склонив голову, медленно завалился на бок. Из брюха чудища торчал осиновый кол.
— Верно подобранное средство всегда дает ожидаемый результат, — удовлетворенно процитировала Айри мудрые слова одного из великих философов древности, облегченно отирая со лба холодный пот и попутно размазывая по лицу грязь. — Кстати, где ты, собственно, подобрал сие чудодейственное средство?
— За крестом, — откликнулся парень, — Похоже, этого мертвяка собирались прикончить до нас и не успели.
— Странно… — девушка наклонилась над поверженной нежитью, изучая её с чисто профессиональным любопытством. — Смотри, Проводник, он совсем свеженький, а реакция такая замедленная.
— Замедленная? — насмешливо фыркнул Проводник, — Тебе хотелось, чтобы он скакал по жальнику вспугнутой ланью?
— Скорее, зайчиком, — задумчиво протянула Айри. — Видишь, как у него деформированы нижние конечности?
Проводник хмыкнул, представив себе такого «зайчика» в леске близ Училища и, отбросив со лба мокрую челку, в свою очередь склонился над мертвяком.
— Ты права, — вздохнул он, — Мертвяк почти трансформировался в прыгуна {3}. Удачно же ты поставила свечку.
Девушка криво усмехнулась и выпрямилась.
— Спасибо на добром слове. Ладно, давай закопаем этого и пойдем искать остальных. Согласно плану и выданному количеству манков, их должно быть пятнадцать.
— А зачем его закапывать? — Удивился парень, пнув ногой результат экспериментов Великого Зла.
— Ну мало ли… Вдруг завтра утром сюда придет какая-нибудь впечатлительная бабулька — помянуть усопшую родню, и тут такое.
— Такая неприятность, — саркастически подхватил парень, смекнув, что закапывать прыгуна придется ему. — Родственник так заждался, что сам вылез навстречу. Айри! Да на этом кладбище уже лет семьдесят никого не хоронят.
— А может ей будет семьдесят пять, — принялась размышлять девушка, — И вообще, первое правило опытного практика: не оставляй следов. Помнишь?
— Я в штате числюсь не как практик, а как «необходимый магический инвентарь», — огрызнулся черноволосый, но покорно взялся за лопату. Через четверть часа могила приобрела вполне невинный и благонадежный вид. Айри даже приволокла откуда-то потрепанный непогодой и тяжкой жизнью веночек, и пристроила его на покосившийся крест.
Дождь мало-помалу стихал, а когда практики добрались до последней «перспективной» могилы, перестал совсем. Тучи неохотно разошлись, открывая взору бархатную глубину, усеянную крупными частыми звездами. Полная луна, почувствовав себя полноправной хозяйкой ночного неба, величаво расположилась над кладбищем. Прыгуны некромагам больше не попались, хотя один раз из-за куста неожиданно выскочил упырь, сразу же оказавшийся под прицелом шарика «колдовского огня» и черенка лопаты. Смущенно захлопнув усеянную кривыми клыками пасть, нечисть буркнула что-то неразборчивое — то ли выругалась, то ли извинилась, и метнулась в сторону, растворившись в тени какого-то монументального сооружения.
— Это что? — поинтересовался Проводник, подходя поближе и задирая голову. В лунном свете чей-то внушительный фамильный склеп среди скромных холмиков, выглядел по меньшей мере королевским дворцом с добрым десятком лесенок и башенок, лепившихся к стенам склепа, как ласточкины гнезда к скалистому обрыву.
— Последняя подозрительная точка, — неуверенно откликнулась Айри, подсвечивая карту кладбища зеленоватым огоньком.
— Точка? — ласково уточнил черноволосый, — Чтоб ты знала, моя юная союзница, точкой называется одиночное захоронение.
— Так может там только один мертвяк и сидит, — защищалась девчонка, — А все остальные — спокойные.
— Сходи проверь, — предложил Проводник, галантно уступая даме дорогу. — Если он там и правда один — справишься.
— Вот ещё, — насупилась Айри.
— Ну хочешь, я проверю? — покладисто согласился парень. — А тебе останется только упырь.
— Ага, щас, размечтался, — фыркнула девушка и отважно шагнула к каменной арке, из которой отчетливо тянуло сыростью. Проводник огляделся по сторонам, негромко рыкнул, на всякий случай, дабы отпугнуть упыря понадежнее, и бесшумно скользнул следом.
После ливня воздух на кладбище был прохладным и свежим, а в склепе — душным и затхлым. Где-то впереди, тяжелые капли звучно и музыкально встречались с каменными ступеньками, придавая последнему приюту мертвяка атмосферу печальной торжественности. Лесенки и башенки оказались дешевой бутафорией, видимо выстроенной по предварительному желанию самого усопшего, или безутешных родственников. На самом деле сразу за аркой оказалась обитая позеленевшими медными полосами дверь, а за дверью — небольшая площадка и крутая лестница, уходившая вниз — в непроглядную тьму.
— Может манок у двери воткнуть, а? — предложила Айри, косясь на своего спутника.
— Угу. И до утра куковать на кладбище — караулить мертвяка, — хмыкнул Проводник. — А вдруг ему расхочется вылезать? Или он уже запасся свеженьким трупом и теперь упоенно грызет его в гордом одиночестве?
— Что-то не хочется мне нарушать его одиночество, а в сотрапезники набиваться — и подавно, — пробормотала Айри, — Чует моё сердце — наткнемся мы тут на редкостную гадость.
Черноволосый смущенно отвел взгляд. По некоторым, заметным ему одному признакам, вроде буроватого пятнышка на каменной стене и тонких царапин на ступеньках, он уже догадывался, что может их ожидать, и был полностью согласен с девушкой — внизу сидела действительно редкостная гадость, причем, вдобавок, настолько реликтовая, что упоминания оной сохранились лишь в двух запрещенных Училищем гримуарах по высшей некромагии, которые все аколиты тайком вызубрили от корки до корки. Айри, по счастью, не была исключением.
— Если моя интуиция меня не подводит, там обосновался морой {4}, — немного помедлив, сообщил Проводник.
Айри понятливо кивнула и сбросила с плеч длинный плащ, оставшись в льняной рубашке и кожаных штанах. Плащ немедленно был подвешен на каменный выступ за капюшон. Сапоги девушки устроились прямо под ним, создавая впечатление прислонившейся к стене фигуры. После секундного размышления, холщовая сумка через плечо, которую практик прятала под накидкой от дождя, полетела к сапогам, а поперек ступенек лег стебелек сон-травы — от её запаха морои дуреют и вполне могут принять плащ с сапогами за притаившегося в засаде охотника. Зябко переступив босыми ногами, магичка проверила легко ли выходит из ножен маленький, почти игрушечный кинжальчик, торопливо пробормотала заклинания маскировки и ночного видения и двинулась в гости к морою.
Примечания:
{1} умерший человек, похороненный без должного обряда и под воздействием Великого Зла, (а может и не только его), трансформировавшийся в нежить.
{2} неизменный атрибут любого некромага-практика
{3} крайне кровожадная нежить, очень неодобрительно относящаяся к практикующим магам любой категории. От мертвяка отличается особо паскудным характером и наличием гипертрофированного скакательного сустава, что делает его похожим на страшненького кузнечика, ну или, на худой конец, зайчика - кому как фантазия подскажет.
{4} морой, он же стригой, мертвец, при жизни одержимый нечистой силой. Нечеловечески силен, практически неуязвим для обычного оружия. Бытует поверье, что мороя можно убить только пока он принимает пищу.
Глава 1
Каменные ступеньки, поросшие слабо фосфоресцирующим мхом, скользили под ногами, заготовленный загодя противоморойный артефакт почему-то не придавал мне обычной уверенности, а эффект «ночного зрения», высвечивая предметы зеленовато-алыми размывчатыми пятнами, скорее мешал разглядеть нечисть, чем помогал ориентироваться в обширном склепе. Поэтому, неожиданно выскочившего из стенной ниши мороя, первым встретил Проводник, честно попытавшийся душевно огреть тварь своим единственным оружием — лопатой. Однако боя злобный монстр почему-то не принял и, тоскливо подвывая, резво ускакал в дальний угол усыпальницы. Пока я, мысленно чертыхаясь, торопливо перенастраивала капризный артефакт на дальний бой, негостеприимный хозяин гробницы предпринял попытку прорваться к выходу, чуть не сбив меня с ног, и заряд чистой силы, сорвавшись с кончика ритуального кинжала, просвистел вхолостую в дальний угол склепа, зрелищно взорвавшись у стены. Впрочем, не совсем вхолостую. Морой озадаченно пощупал разом облысевшую макушку, погрозил мне когтистым пальцем и возмутительно бодро драпанул вверх по ступенькам. Догнать его я и пытаться не стала — дальше чем на пару верст от «родного дома» нежить всё равно не убежит — намотает пару кругов и вернется.
— Мне казалось, это он должен за нами гоняться, — Проводник недоуменно посмотрел на меня и перевел взгляд на каменную лестницу. Судя по темпу, который взял морой, стебелек сон-травы серьёзной помехой для него не будет.
— Может, он почуял твою истинную сущность? — неуверенно предложила я. Друг бросил на меня такой выразительный взгляд, что я сразу же осознала всю абсурдность вопроса. Мертвяки же его не засекли.
— Ладно, — вздохнул Проводник, великодушно выслушав мои сбивчивые извинения и, телепортировав к моим ногам сапоги, криво усмехнулся. — Пошли искать красавца. Нюхом чую — далеко он не ушел.
Морой и впрямь не успел отбежать от склепа дальше, чем на десять шагов — смыться от нас ему помешала тяжелая и на удивление длинная арбалетная стрела, буквально пригвоздившая нежить к земле. Мертвец судорожно изгибался и вертелся, словно жук на булавке, но прикоснуться к стреле не мог, видимо древко было дубовым или осиновым. Как ни странно выдернуть её из земли он тоже не пытался.
— Серебряный наконечник, — чуть слышно шепнул Проводник, наклоняясь над мороем. Я тоже хотела добавить что-то умное, но не успела — вторая стрела свистнула в опасной близости от моего уха и бесславно воткнулась в землю неподалеку от чудища. Морой притих. Проводник с нехорошим блеском в глазах, опасно подобравшись, хотел было рвануть к недотепе-стрелку, но я жестом остановила его. Мало какой ведьмак удержится от искушения пальнуть по двум подозрительным личностям, выбравшимся из заброшенного склепа, особенно, если первым оттуда вылетел плотоядный монстр. Коллеги-некромаги тоже не всегда бывали достаточно внимательными, предпочитая сначала бить вероятного противника, а уж потом рассматривать боевые трофеи и, при необходимости, приносить искренние соболезнования родственникам несчастного.
- Эй, брат, — заорала я, — Лунной дороги и верного удара! {5}
«Брат» вежливо выслушал меня и, недолго думая, выстрелил снова. Я успела заметить перекошенное яростью лицо Проводника, а потом перед глазами замельтешили размытые цветные пятна. Удар действительно оказался верным.
***
Шаг. Ещё шаг. Ещё один. Вначале нужно убедиться, что магичка действительно мертва, а уж после заниматься делом.
Девушка лежала на животе: разметавшиеся волосы скрывают лицо, тонкие руки вытянуты вперед, как будто бы она… Да нет! Чушь! С болтом под лопаткой даже некромаг уже не способен на гадость.
Серебряная цепочка, обвившаяся вокруг запястья лежащей на земле девчонки, жгла незащищенные пальцы огнем, но это были пустяки по сравнению с тем, что произошло, когда он коснулся камня — черного шестигранника, матово поблескивавшего в лунном свете. Ненасытное, яростное пламя охватило всё тело, заставив его согнуться в жестокой судороге и выронить украшение.
— Кусаешься? Т-тварь!
Камень, казалось, настороженно следил за человеком, ожидая следующей попытки, но незнакомец, отдышавшись, изогнул тонкие губы в презрительной усмешке.
— Удивительно, как же ты до сих пор свою подружку не сожрал? Раньше, помнится, не мог удержаться.
Серебряная цепочка вздрогнула, подтянулась к камню и свилась кольцами, как приготовившаяся к атаке гадюка. Камень слушал и ожидал.
— Знаешь, я ведь люблю экспериментировать, — голос человека стал текучим, вкрадчивым, обманчиво-ласковым. — Дерево, из которого сделаны стрелы, растворяется под солнечными лучами, а наконечники, сделаны из «живого серебра». Как только древко исчезнет, они зароются в землю и нанесенные ими раны бесследно исчезнут. Даже самый опытный целитель не сможет узнать, от чего скончалась молодая здоровая девка. А ближе к полудню, твою хозяйку найдут люди. Как ты думаешь, что они решат, увидев возле трупа тебя? Лучшее, что тебя ожидает — вечное заключение в пыльном хранилище. Но, конечно же, есть и другой выход…
Цепочка не дрогнула, когда человек уверенно протянул руку и поднял с земли подвеску. Камень не шевельнулся, когда его ощупали жадно подрагивающие пальцы. Он ударил, только тогда, когда его поднесли к глазам — убедиться, что не подделка, не наведенный морок.
Этот удар тоже оказался верным.
***
Жаркое июньское солнышко вот уже который день напоминало всем о том, что долгожданное лето вступило в свои права. В такие часы ласковое журчание быстрой прохладной речки, пение птиц в Светлом Лесу и гром отдаленной грозы сливаются в упоительную мелодию природы, приоткрывающую простым смертным завесу тайны бытия, вечного душевного покоя и…
— Айри! — Резкий окрик моего напарника, широко шагавшего впереди, заставил меня, уже свернувшую было к заманчиво серебрящейся речушке, вспомнить о том куда мы идем и зачем. Хотя, если честно, Центральный Корпус Училища был последним местом, где мне хотелось бы сейчас оказаться, но Проводник был неумолим. Торжество, на котором нам выпала честь присутствовать, являлось Днем Распределения и, как считал основатель Училища — он же Директор, — важнейшим событием в жизни каждого выпускника. Последние были категорически не согласны с директорской точкой зрения, полагая важнейшим событием в жизни выпускной вечер и очень сожалели о недавно принятом Советом Магов решении объединить оба празднества.
Широкий двор Училища был уже заполнен аколитами-выпускниками, сидящими на длинных деревянных скамьях, преподавательская трибуна, пока что пустая, величаво парила в двух локтях от земли.
— Ну всё, я тебе уже не нужен, — пробормотал Проводник, окидывая взглядом шумное сборище молодых магов и, с негромким хлопком, исчез. Вернее, трансформировался. Кристалл мориона на серебряной цепочке послушно лег в мою ладонь.
Поспешно затолкав камень в карман, я присоединилась к группе практиков, коротавших время до начала празднества за обсуждением грядущего выпускного и предполагаемых мест работы. Самой престижной, конечно, считалась работа в столице, но мне она не светила — столичный некромаг, хоть и был дядькой в летах, но работал неплохо и держался за своё место не только руками-ногами, но и двумя парами челюстей: своей и посоха. Быть на побегушках у Совета Магов — унизительно; кочевать по трактам, как боевые маги — хлопотно да и велик риск нарваться на какого-нибудь ярого «борца со злом» считающего некромагов прямыми пособниками оного.
— Дорогие выпускники! — магически усиленный голос Директора Училища, обрушился на нас подобно Оглушающему заклятью, заставив нестройные ряды выпускников содрогнуться. Аколиты, занявшие лучшие позиции перед трибуной, согнулись в три погибели, зажимая уши руками. Директор спохватился, и слегка уменьшив громкость, разразился длинной витиеватой речью, из которой следовало, что весь преподавательский состав за минувшие семь лет полюбил нас, как родных (сорок пять преподавателей почти одновременно изобразили согласие с Директором и вежливую радость) и готов выпустить нас, теперь уже дипломированных специалистов, в большой мир (вежливая радость сменилась радостью искренней и неподдельной — не только аколиты считали дни до выпуска).
Церемонию вручения наград за успешную учебу и краткие выступления каждого из преподавателей я с чистой совестью проспала, привалившись плечом к одному из практиков-стихийников — парень недовольно сопел, но отодвинуться от нахальной «некромантши» не рискнул — факультет темных славился непревзойденным умением устраивать неугодным феерические пакости, почти всегда легко избегая заслуженной кары — с нашим куратором, отличавшимся склочным характером и, одновременно, горячей симпатией к своим воспитанникам, никому не хотелось связываться.
Когда я открыла глаза, священнодействие уже подходило к логическому завершению: старостам факультетов вручались пухлые пакеты с дипломами и списки с распределением. Некромагами решил заняться лично Директор, благо группа была небольшая — всего восемь учеников.
После того, как старосты увели своих подопечных в актовый зал, наша группа отправилась к директорскому кабинету, куда новоиспеченные некромаги заходили по одному, а выходили уже с дипломом и направлением-запросом на молодого специалиста.
Согласно журналу, в очереди я должна была быть второй, но меня до икоты напугал белый как мел первый «будущий коллега», выбравшийся из кабинета на подгибающихся ногах — парню жутко не повезло с распределением — первого в списке и, соответственно, лучшего по оценкам, Директор отправил помощником к печально известному столичному магу. Учитывая редкостную нелюбовь пожилого некроманта к юным дарованиям, можно было твердо сказать, что бедняга влип по уши. Так что я малодушно пропустила впереди себя аж двоих сокурсников и к Директору попала лишь четвертой.
— Так-так, а вот и Айр-а-В'ерта. Поздравляю с окончанием Училища. Заходи, заходи. — радушно поприветствовал меня сидяший за массивным столом Директор. В голосе почтенного старца мне послышались злорадные нотки и я вздрогнула, вспомнив о судьбе несчастного отличника.
— Как ты думаешь, куда я тебя пошлю? — задал риторический вопрос Директор, перебирая стопку цветных бланков, лежащих перед ним.
— К лешему, — не сдержалась я, и тут же прикусила язык — Директор, подняв голову от бумажек, одарил меня взглядом Рыцаря Порядка, заставшего шпиона, до поры до времени приторявшегося порядочным купцом, у ларя с секретными бумагами.
— Извините, — пролепетала я, чувствуя, как потихоньку начинают полыхать щёки. Морион в кармане ощутимо зашевелился — пришлось прижать карман рукой.
— Вероятно, о своем будущем месте работы ты узнала от куратора? — кисло предположил Директор. Я покачала головой, не припомнив ничего подобного и робко добавила:
— Если честно, я понятия не имею, где мне предстоит улучшать свои навыки борца с нечистью.
— В лесу, — любезно просветил меня Директор, любуясь моей отпавшей челюстью. — Моему знакомому лешему срочно требуется специалист, э-э-э, твоего профиля. Я порекомендовал тебя по нескольким причинам: во-первых свежий лесной воздух и здоровая пища пойдут тебе на пользу, во-вторых…, — Директор замялся, и, покосившись на дверь, понизил голос. — Мне кажется, тебе будет безопаснее работать подальше от столицы.
Я кивнула, невольно передергивая плечами — шрам под лопаткой уже не болел, но частенько чесался, напоминая о весенней практике. Того маньяка, который в меня стрелял, так и не нашли, хотя позже, сочувствующие однокурсники по секрету сообщили, что рядом со мной и испепеленным солнцем мороем, была найдена разбитая гипсовая маска. В живых я осталась только благодаря Проводнику — он каким-то образом сумел извлечь стрелу и остановить кровь, заморозив края раны, что и позволило мне продержаться до приезда бригады магов-поисковиков и целителей.
— Вот твой диплом и направление на работу, — Директор пододвинул ко мне два свитка. — Цеховый знак и личный посох получишь завтра, на выезде из Училища.
— Спасибо, — кивнула я, принимая свитки и поворачиваясь к двери. — Я могу идти?
— Ещё минутку, Айри, — в голосе директора появились странные нотки, заставившие меня быстро обернуться. — Ты довольна своим камнем-союзником?
— Вполне, — недоуменно откликнулась я. — А что?
— Я тут подумал… Ты могла бы выбрать себе другого помощника из имеющихся на складе. К примеру, авантюрин или тигровый глаз.
Рука Директора словно бы невзначай легла на огромный, с голову ребенка, полосатый камень, лежащий на столе, и я могла бы поклясться, что тот ответил на прикосновение благодарным урчанием.
— Вы шутите? Чем тигровый глаз поможет некромагу?
Искреннее возмущение, звучащее в моем голосе, явно смутило Директора. Старик устало вздохнул и покачал головой:
— В мире есть ещё много кристаллов неплохо разбирающихся в черной магии. В конце-концов ты можешь просто взять себе другой морион.
Другой? Променять ехидного, вредного, иногда до невозможности занудного, но мудрого и смелого — МОЕГО — Проводника на какой-то там авантюрин или незнакомый булыжник?
— Ни за что! — отчеканила я, внутренне сжавшись — сейчас Директор не на шутку разозлится.
— Что ж, тогда ты свободна, — просто сказал маг, — Только, девочка, советую приобрести себе ещё пару-тройку камней для работы. На всякий случай.
Вежливо выслушав ценный совет, я покинула кабинет, сжимая в руках долгожданные свитки. На многочисленные вопросы нетерпеливо толпящихся под дверью сокурсников, по сути сводящиеся к одному, главному: «Куда тебя послали?» — я честно ответствовала:
— К лешему! — с немалым удовольствием полюбовавшись вытянувшимися лицами будущих коллег.
Самым забавным было то, что сказала я чистую правду.
Примечания:
{5} Традиционное приветствие-прощание борцов с нечистью, в т.ч. и некромагов, которых очень часто, но совершенно ошибочно, причисляют к нечисти некоторые ретивые ведьмаки и паладины.
Глава 2
— Итак, ответь мне, дитя, чем отличается некромаг от некроманта? — развалившийся на моей кровати Проводник, лениво листал «Краткий курс юного паладина», время от времени озадачивая меня каким-нибудь вопросом, и даже не думая принимать участие в сборе наших скромных пожитков. Я встала на цыпочки, пытаясь дотянуться до подозрительной коробки, скромно примостившейся в самом дальнем уголке стенной полки. В коробке что-то время от времени скреблось, наводя мысли о попавшей в ловушку крысе. Вот только крысы, как и всё живое, чуявшее магию, оббегали Училище десятой дорогой.
— Некромаг работает с эманациями Смерти, а некромант — гадает по телам умерших, — откликнулась я, настороженно прислушиваясь к странным звукам и мучительно раздумывая, что же может там находиться. Может лучше будет это что-то сжечь вместе с коробкой — на всякий случай?
— Неверный ответ, — с удовольствием констатировал Проводник. — Эстарн Коорский, — морион прикрыл книгу, бросив беглый взгляд на портрет автора, горделиво красующийся на обложке, — совершенно с тобой не согласен. Услышь же истину: «Некромант, он же некромаг и некростраж — дьявольское порождение зла — любимец Смерти и её пособник…».
— Вот уж у кого точно не хотелось бы ходить в любимцах, — содрогнулась я. Нечто в коробке одобрительно зашуршало.
— Не перебивай, — досадливо отмахнулся от меня напарник. — «Черный маг зело хитер, опасен и полон ненависти к силам Света. С некромантом невозможно договориться, а уж тем более бесполезно пытаться вернуть на путь истинный закоренелого служителя Тьмы — его злодейский извращенный ум направлен лишь на разрушение всего хорошего и доброго, что есть в человеческой душе, и измышление всевозможных козней. Такой колдун сеет страх и ужас в сердцах людей, и горе простому человеку оказавшемуся у него на пути или помешавшему исполнению его черных замыслов.»
Я саркастически фыркнула, честно попытавшись вложить в получившийся звук всю положенную ненависть к силам Света. В воздух взметнулась туча пыли, страшная пособница зла отчаянно расчихалась, мысленно костеря свою нелюбовь к уборке и, заодно, автора дурацкой книжки. Проводник, в полной мере оценив мою готовность сеять страх и ужас, мстительно добавил:
— «Также проклятые некромаги славятся своей нечистоплотностью, любовью к отвратительным кровавым ритуалам и нечеловеческим пыткам, коим подвергают жертв своих гнусных опытов».
Фыркать я уже не рискнула: просто молча отобрала у Проводника книжку и вручила напарнику мокрую тряпку. «Краткий курс юного паладина», величаво взмахнув страницами, усвистел в раскрытое окно. Проводник проводил фундаментальный труд Коорского тоскливым взглядом, но мужественно сменил меня у полки, и принялся вяло размазывать по ней пыль, старательно избегая касаться таинственной коробки.
— Как ты думаешь, для чего лешему мог понадобиться некромаг? — поинтересовалась я, осматривая груду Очень Нужных Вещей, сваленных в кучу посередине комнатки.
— Возможно, поднялся старый погост, — предположил Проводник, подходя ко мне и брезгливо, двумя пальцами, выуживая из кучи чью-то лысоватую шкурку. — Куда это девать?
— Запихни под шкаф, — отмахнулась я. — Слушай, но ведь погосты никогда не устраивали в пределах владений Лесных Хозяев!
— В лесу могли остаться могилы неизвестных воинов. — Аккуратный Проводник не стал засорять комнату общежития, и подбросив шкурку в воздух, сжег её прицельным пульсаром.
— Учитывая, что последняя война была четыреста лет назад — они там уже в труху должны были превратиться, — проворчала я, задумчиво вращая на пальце короткую цепочку с массивным бронзовым медальоном, украшенным Драконовыми Рунами.
— Но духи, жаждущие крови вполне могли задержаться. Ауш-ш-ш-ш…, — Проводник потряс в воздухе ушибленной кистью и прожег меня убийственным взглядом. Я смутилась и поспешно спрятала руку с медальоном за спину.
— Вот уж воистину бессердечная служительница Тьмы, — ядовито заметил морион, разглядывая расписную табакерку. — Что у тебя тут?
— М-м-м, если не ошибаюсь — противоупыриный сбор.
— Для вящего эффекта нужно предложить упырю выкурить трубочку-другую?
- Нет, просто распылить в воздухе, — я сунула табакерку в сумку. Туда же, после секундного размышления, полетел и медальон.
— Собирай только самые необходимые вещи. — Проводник нахмурился, только сейчас обратив внимание, что в сумку незаметно переместилась добрая половина лежащей на полу кучи.
— Они у меня все необходимые, — откликнулась я, с трудом впихивая поверх оловянной чаши мешочек с картами и «Сборник самых распространенных пентаграмм».
— Зачем тебе зуб северного волка? Ты же почти не используешь в ритуалах кости зверей. — Проводник, бесцеремонно разворошив почти уложенную сумку, извлек обсуждаемый предмет и покатал его в ладонях.
— Он красивый, — смутилась я. — И вообще, никогда не знаешь что, когда и в каком случае может принести пользу!
— Кстати, о пользе… — Проводник подбросил зуб в воздух и ловко поймал его у самого пола. — После обеда отправишься на ярмарку и купишь пару-тройку «темных» камней. Не спорь! — строго произнес мой друг, заметив, что я недовольно скривилась и уже было открыла рот, чтобы возразить. — Мне слова твоего Директора тоже поначалу пришлись не по душе, но, немного поразмыслив, я понял, что он был прав. Нам с тобой необходимо иметь кого-нибудь, кто прикрывал бы спину или присматривал за домом, пока мы будем рыскать по жальникам.
— До сих пор мы отлично справлялись сами, — фыркнула я.
— До сих пор мы были уверены в своей безопасности, которую, согласно закону, нам гарантирует Совет Магов. Как выяснилось на весенней практике — гарантии эти весьма относительны.
Я неохотно кивнула — Проводник говорил дело. Совет и пальцем не шевельнул, чтобы помочь мне: к примеру, выплатить компенсацию пострадавшему практику или нанять поисковика для розыска моего убийцы. Неудавшегося, разумеется, но очень старательного. Давать ему второй шанс не хотелось.
— Давай-давай, иди, — усмехнулся Проводник, — А вещи я сам упакую.
— Выбросишь же половину, — обреченно проскулила я, предчувствуя скорое расставание с большей частью своих сокровищ.
— Посмотрим, — туманно пообещал напарник. — Вперед, дитя моё. Возвращайся с победой.
— Между прочем, послеобеденное время ещё не наступило, — съязвила я, неохотно выкапывая со дна сумки кошель и направляясь к двери.
— Раньше уйдешь — раньше вернешься — раньше пообедаешь, — резонно заметил брюнет.
Столичная ярмарка, раскинувшаяся на главной городской площади, встретила меня пестрым разноцветьем купеческих подвод, палаток и многоголосым шумом. Впрочем, найти лавку торговца камнями во всей этой суматохе, не составило труда — над крышей вышеозначенной палатки величаво кружился огромный бриллиант, искрясь и переливаясь в лучах солнца всеми цветами радуги. Несколько мгновений я любовалась завораживающей, на удивление правдоподобной иллюзией, а затем решительно шагнула в прохладный полумрак палатки.
Продавцом камней оказался пожилой гном, безошибочно распознавший практика наметанным глазом.
— Стихийница, природница, целительница? — деловито поинтересовался он, полируя тряпочкой здоровенный, оправленный в серебро, кристалл раухтопаза с трогательной петелькой для цепочки сверху. По моим прикидкам, каменюка весила килограмма два, не меньше. Интересно, его вероятный владелец всерьёз будет носить такое «украшение», или использует его в качестве шара для моргенштерна?
— Некромаг, — призналась я, осторожно смещаясь к выходу… так, на всякий случай. Однако, гном оказался бывалым, и бросаться на меня с воплями «Сгинь, демоново отродье», не стал.
— Подвесочку желаете, браслет, кольцо, бусы или навершие для ритуального жезла? — вежливо уточнил он, бережно водружая дымчатый кварц на подставку.
- Нет, хочу взглянуть на необработанные образцы. Такие в наличии имеются?
«Таких» в наличии имелась целая россыпь, с гордостью мне продемонстрированная. На широком подносе красовались искристые авантюрины, сияли мягким блеском загадочные опалы, особнячком расположились серовато-белые, с прожилками, говлиты — неопытные любители драгоценностей могут спутать их с бирюзой, чем частенько пользуются некоторые недобросовестные торговцы, подкрашивая эти поделочные камни и продавая их втридорога. Распознают подделку обычно уже после покупки, случайно поцарапав камень — бирюза гораздо тверже говлита и походя нанести ей серьёзный вред невозможно — да вот только к тому времени мошенники успевают удрать, и стребовать свои кровные золотые уже не с кого.
Черномагические камни были отделены от обычных деревянной перегородкой. Я задумчиво перебирала кристаллы «темных», ожидая привычного отклика на зов. Барит, гетит, диопсид со звездочкой «кошачьего глаза» внутри, гагат — он же «черный янтарь», радужный лабрадор, золотые кубики самородного пирита — «золота дураков» — не то, не то… К пальцам жадно потянулся темно-медовый карнеол, но тут уж я резко отдернула руку от опасного камушка. Нет, голубчик, вот чем-чем, а приворотами я не занимаюсь и служить тебе источником питательной энергии не буду. Кровавик лениво шевельнулся, показывая, что не прочь поработать с магом, но я покачала головой и, неизменный атрибут для вызова демонов с той стороны Жизни, остался на месте. Возле кучки яблочных хризопразов я задержалась подольше — от одного камня явственно исходил ответный зов. В ту же минуту зов послышался от группы трехгранных шерлов и…от аметистов? Быстро отыскав зовущий меня хризопраз и гладко обточенный крошечный турмалин, я заинтригованно двинулась к «светлым» камням. Обычно аметисты не любили некромагов и старались держаться от них подальше. Что могло понадобиться от меня камню мудрости и трезвости, оставалось загадкой.
Аметисты радостно раздались в стороны, видимо надеясь, что я займусь предметом их беспокойства — в идеале — уберу куда-нибудь подальше, а то и вовсе закопаю. Вот ведь…чистоплюи.
— Магесса, он тяжело болен. Этому маятнику не помогли даже аметистовые друзы. Возможно, он скоро умрет, — предрек гном, с мрачным видом скорбящей баньши склонившись над несчастным. — Хотите, я предложу вам чистые кристаллы, не тронутые безумием или бешенством?
Я вздохнула и украдкой пощупала свой, не слишком толстый, кошель.
- Нет, спасибо. Я беру все три камня.
Надеюсь, если Проводник устроит мне разнос, общежитие устоит…
Глава 3
К счастью, времени на детальный осмотр моих покупок у нас не оказалось, — мой мрачный напарник уже ожидал меня у дверей, с тремя увесистыми баулами. Полупустая сумка, в которую я, несколькими часами ранее, пыталась запихнуть половину своих ценностей, висела у него на плече.
— Тебе к Директору, — сухо произнес Проводник вместо приветствия. Я насторожилась. Уж очень не вязался спокойный голос моего напарника с горящим взглядом и заострившимися клыками — морионы могли слегка видоизменять свой человеческий облик согласно настроению. Судя по клыкам, настроение у Проводника было препаршивое — хуже, чем у линяющего нага.
Выяснять у напарника что стряслось, я не рискнула — пусть лучше сейчас перезлится наедине с самим собою — потом мне всё равно расскажет.
Когда я вошла в кабинет и приблизилась к столу, Директор, задумчиво украшающий таинственными завитушками лежащий перед ним пергамент, поднял взгляд.
— Проводник сказал мне… — робко начала я. Директор кивнул. На листок легла новая завитушка, которую, через мгновение, окружили несколько вертикальных росчерков.
— Ты должна уехать сегодня. Более того — сейчас же, не дожидаясь официального собрания, — слова Директора в полной тишине прозвучали так внезапно, что до меня не сразу дошел их смысл.
— Как? Уехать? А…а мой цеховый знак, а посох?
— Знак я отдал твоему камню, а посох — вон у стены. Забирай. — устало махнул рукой Директор. У стены действительно стояло нечто длинное — по плечо мне, прикрытое какой-то ветошью. Каюсь, я поначалу решила, что это забытая големом-уборщиком швабра.
К своему посоху — главному оружию действующего некромага, я приближалась с благоговением. Осторожно обхватила пальцами теплое, гладкое дерево, медленно сняла тряпку…и замерла, как громом пораженная. Типичный атрибут некромага-практика должен был представлять собой украшенное рунами древко, с одной стороны которого находилось навершие — вывареный до белизны рысий череп (человеческие перестали использоваться три столетия тому назад по этическим соображениям), а с другой — заостренный серебряный шип, превращающий посох в удобное колющее оружие. Мой посох, с которым мне предстояло жить и работать, до навершия вполне отвечал моим представлениям о ритуальном орудии. Наличествовал и серебряный шип, и руны, которые, обвиваясь вокруг древка виноградной плетью, складывались в длинное заковыристое предложение на староэрканском. Вот только венчающий посох череп был человеческим… Вернее, искусно, в натуральную величину, выточенным из цельного куска дерева, составляющего единое целое с древком. В глазницы были вставлены кусочки селенита с подвижной световой полоской — ощущать на себе пристальный взгляд «кошачьих» глаз посоха оказалось не слишком приятно.
— У выхода из общежития стоит повозка, в которой вас, Вʼерта отвезут на постоянное место работы, — встретившись со мной взглядом, Директор перешел на сухой официальный тон, давая понять, что задавать вопросы сейчас не время. — Когда доберетесь до места — отправите сообщение с любым вестником. Желаю вам лунной дороги и…верного удара.
— Благодарю, Учитель, — отвесив церемонный поклон, я отсалютовала Директору новоприобретенным посохом и покинула кабинет.
У кованых ворот Училища нас с Проводником действительно ждал крытый экипаж. Вернее, он ждал только меня — наш багаж был уже внутри, а мой напарник лениво перебрасывался с кучером ничего не значащими фразами.
— Кого я вижу? — притворно удивился морион. Его цепкий оценивающий взгляд скользнул по посоху, задержался на оголовье. — Не успел Свет смениться Тьмой, а ты уже здесь?
Вступать в пикировку, пусть даже дружескую, с ехидным камнем не хотелось — напарник всё ещё был не в духе — и я молча забралась в экипаж. Проводник, пригнув голову, скользнул следом, захлопывая за собой дверцу.
Скамьи в «чертовой тарантайке», как справедливо окрестил наше транспортное средство морион, оказались жесткими, крыша — низкой, а две слюдяных пластины, призванных изображать окошки хрустальной прозрачности, мутными и грязными, так что бросить прощальный взгляд на альма матер, мне не удалось, равно как и полюбоваться окрестными пейзажами. Оставалось мрачно подскакивать на ухабах, то и дело проверяя крепость крыши повозки макушкой, и придерживать посох, лежащий поперек колен. Последний, кстати, накрепко приковал к себе внимание Проводника, причем настолько, что мне пришлось трижды повторить один и тот же вопрос прежде, чем морион вздрогнул и поднял на меня взгляд.
— Как думаешь, почему у него навершие такое необычное? — Терпеливо повторила я.
— Дерево — концентратор жизненной энергии. — Чуткие пальцы напарника пробежались по древку. — Череп — символ, так сказать, не жизненный. Те, с кем мы обычно работаем, тоже получили некоторое подобие жизни, благодаря отдельным магам. Деревянный череп может быть просто символом, может иметь скрытую силу, а может…
Пальцы Проводника замерли и отдернулись, чуть-чуть не коснувшись навершия.
— Может, что? — Жадно переспросила я.
— Ничего, — хмуро буркнул морион.
— А что же ты тогда… — язвительно начала я — и осеклась, заметив, что обращаюсь к пустому месту. На скамье, там, где только что сидел высокий черноволосый парень, лежал небольшой, с мизинец, кристалл на серебряной цепочке.
Вздохнув, я привычно взяла его в левую руку, сосредоточилась, позвала, пытаясь заставить потеплеть холодный камень.
Бесполезно.
Уходить от ответа Проводник умел превосходно.
— Всё! Вылезайти, госпожа магиня, приехали!
Я сонно встрепенулась, едва успев придержать норовящий скатиться с колен посох и бросила взгляд в окошко. За слюдяными пластинками полыхало что-то мутно-алое — не то горела деревня, не то занимался рассвет. Заботливый кучер распахнул дверцу пыточной камеры, по недомыслию названной экипажем, и «госпожа магиня», шипя от колючих «ежиков» в онемевших ногах, выползла в мир, явив ему свой темный лик. Багаж, последовавший за своей хозяйкой, мягко опустился в серую дорожную пыль, кучер вскочил на козлы и завернул лошадь. Прощаться со мной он не стал — слово «прощай» частенько действовало на некромагов, подобно брошенной в лицо перчатке — характерец у большинства моих…теперь уже коллег, был не сахар, а «до свидания» — звучало бы и вовсе глупо. Кто ж по доброй воле вторично захочет свидеться с «любимцем Смерти».?
Алым заревом всё-таки оказался рассвет. Деревня не горела, деревня потихоньку просыпалась. В одном из крайних домов хрипло заорал петух, трубно замычала корова. Никто не спешил выходить за околицу, дабы должным образом меня поприветствовать — возможно, я добралась быстрее почтовой птицы, а возможно, жителей поселка вообще не предупреждали о моем приезде.
Почувствовав, как зашевелился на груди кулон, я расстегнула серебряную цепочку и мягко опустила камень на землю. Процесс трансформации, как обычно, занял долю секунды, и вскоре мой верный напарник стоял рядом, оглядываясь по сторонам.
— А вот и наше место работы, — гордо сообщила я, махнув рукой в сторону деревни.
— Превосходно. Воистину — земной рай, — иронично заметил Проводник, подхватывая сумки. — Идиллический пейзаж, свежее молоко и чистый воздух.
— Тебе нравится? — оживилась я.
— Нет. Но я бывал в захолустьях и похуже. Во всяком случае, твой Директор договорился со старостой о временном жилье для… — напарник окинул меня оценивающим взглядом, но все-таки завершил фразу, старательно копируя скрипучий голос старого мага, — для перспективного молодого специалиста.
Негромко рассмеявшись, я зашагала перед, опираясь на посох — «ёжики» в ногах всё никак не желали успокоиться.
Первым живым существом, встреченным нами или же, вернее сказать, встретившим нас, оказалась крупная пестрая коза. Животное, мирно щипавшее травку у обочины, заинтересовалось новыми лицами и с достоинством двинулось нам навстречу. Спокойно протянув руку, я почесала подошедшую козу меж рогов.Зверюга разомлела и застыла на месте, полуприкрыв янтарные глаза.
— Тебе тут жить и довольно долгое время, — усмехнулся Проводник, снисходительно наблюдавший за нами. — Успеешь ещё перезнакомиться со всем местным зверьём.
— Райка, Райка, — звонкие детские голоса заставили козу недовольно дернуть ухом, а меня — улыбнуться. Вот сейчас и с людьми познакомимся…
Двое ребятишек, взбежавших на пригорок и робко приблизившихся к нам, заставили Проводника скривиться, а меня — удивленно вскинуть бровь. Подошедшие к нам близнецы: мальчик и девочка — людьми всё же не были. Ну не бывает у человеческих детенышей таких огромных ярких синих глаз и волос зеленоватого оттенка. Дети смотрели на нас во все глаза… вернее, не на нас, а на Проводника, — мысленно поправилась я, обернувшись к напарнику, придирчиво изучавшему кромку леса, виднеющегося вдали.
— Нет темным дороги в царствие света, — зачастила девочка, переводя взгляд на меня. — Стены прочны, а ворота закрыты. Ветер и пламя пред вами встанут преградой неодолимой, прочным заслоном, защитой для слабых.
— Ветер уймется, утихнет огонь, — слова положенного ответа легко срывались с языка — я даже не задумывалась над их смыслом, зазубрив форму приветствия ещё в первые годы обучения. — Мы не враги, нам откроется путь и распахнутся ворота, когда их коснется серебряный луч. Нас призывают четыре стихии, нас призывают четырнадцать Сил, нас призывают ушедшие в небыль исполнить свой долг.
— А ты? Ты не ответил, — мальчик взглянул на безмятежного мориона.
— Мы с ней работаем вместе, — любезно разъяснил мой напарник.
— Но не ответив на приветствие, ты…
— Я уже сказал, что мы работаем вместе! — видимо, настроение у брюнета по-прежнему было далеко не радужным — близняшки синхронно отшатнулись от моего друга. Насладившись произведенным эффектом, морион негромко бросил, как бы между прочем: — Ещё только кости не указывали мне, что следут делать.
Близнецы одновременно побледнели, потом — покраснели. Мальчик шагнул было вперед, но девочка ухватила его за рукав и громким срывающимся шепотом произнесла несколько слов на староэрканском.
— Идем, — властно произнес Проводник, перехватив поудобнее мой багаж и первым зашагал к деревне. Погладив козу и помахав на прощание ошеломленным близнецам, я поспешила за своим другом.
— А почему ты так странно назвал их? — с трудом приноровившись к широкому шагу друга, я оглянулась, и убедившись в том, что мы отошли достаточно далеко и близняшки не услышат моих слов, выпалила заинтересовавший меня вопрос.
— А какие это, по-твоему, были камни? — вопросом на вопрос ответил Проводник, искоса поглядывая на меня.
— М-м-м, бирюза? — предположила я, не надеясь, что догадка окажется верной.
— Неплохо, — усмехнулся морион. — Угадала.
— И всё же, почему именно «кости»?
— Человеческая сказка, — Проводник неловко дернул плечом, пытаясь удержать сползающую сумку. Я помогла напарнику и поправила ремешок. Друг, одарив меня благодарным взгядом, продолжил: — Пустынные кочевники верят, что в бирюзу превращаются кости людей, умерших от любви.
— От любви или из-за любви? — уточнила я.
— А есть разница? — заинтересовался морион.
— Если получаешь стрелу в спину, яд в стакане или топором по черепу, то это — из-за любви. Если же любимый или любимая по какой-либо причине переселяются в мир-за-Гранью, а некоторое время спустя, причину твоей гибели затрудняются определить даже столичные лекари, то это — от любви.
— Что ж, верю. Тебе, безусловно, виднее, — многозначительно усмехнулся Проводник с таким видом, будто давеча лично застал меня в темном переулке с окровавленной секирой наперевес.
О «перспективном молодом специалисте», как выяснилось, предупредили только старосту, который, задав нам несколько вопросов и удостоверившись в том, что мы с Проводником действительно обещанные Училищем некромаги, выделил нам провожатого — низкорослого бородатого, постоянно щурящегося мужичка. Последний должен был довести нас до обещанного жилища — раньше, до нас, там жил маг-природник, героически павший в борьбе. Попытка уточнить с кем именно боролся несчастный, не увенчалась успехом — староста, старательно пряча глаза, заявил, что он тогда-де был ещё сопливым мальчишкой и вообще — пора господам-магам заселяться, а после — и к прямым обязанностям приступать.
Многозначительно переглянувшись, мы с морионом выразили горячее желание приняться за работу и двинулись следом за селянином к нашему будущему жилью. Всю дорогу наш ведущий расписывал — не иначе, как по указке старосты — прелести жизни в отдаленной глуши в неописуемо прекрасном доме…
Дом, надо сказать, действительно был неописуем. Во всяком случае — хорошими словами…
Наверное, лет семьдесят тому назад, двухэтажный терем, за каким-то лядом выстроенный на отшибе, у самой кромки леса магом-природником, был и впрямь чудо как хорош. Но то ли после смерти хозяина стал чахнуть и деревянный дом, то ли завистники, убившие природника проклятьем прокляли заодно и жилище. Словом сказать, теперь строение имело мягко говоря жалкий вид. Опасливо толкнув рукой перекосившуюся, и как оказалось, не желающую открываться, дверь, я растерянно обернулась к мориону. Мой верный напарник скривился.
— И это, надо полагать, то самое «временное жилище», — голос Проводника стал опасно ласковым, даже я невольно поёжилась.
— Вот и я говорю — подправите столбы чуток, крышу заделаете, потом, может, и мебель прикупите. У меня свояк — столяр, я ему скажу, и он вам, господа маги, скидочку сделает, в знак знакомства.
— У гробовщика скидочку попроси. И гроб себе сразу выбери по размеру, — рыкнул морион, резко поворачиваясь к хуторянину. — Ты за кого нас держишь, мужик?
— Нету для вас другого жилья. Хоть режьте, а нету! — твердо ответствовал человек, не поднимая, правда, глаз на моего напарника, но это ещё ни о чем не говорило — не каждый мог смело встретить взгляд разозлённого тёмного. Я вздохнула. Если уж средний крестьянин не помчался со всех ног выполнять требование среднего мориона — дело и впрямь плохо.
Аккуратно опустив на землю наш багаж, Проводник подошел к двери и, взявшись за медное кольцо, резко рванул её на себя. Повертев в пальцах половинку кольца, покрытую зеленым налетом, морион хмыкнул. Изучающе взглянул на дверь, склонив голову… и с силой запустил медяшкой в середину двери. Не ожидавшая такого неуважения дверь, протестующе крякнула и… развалилась — видимо, удар пришелся как раз на прогнившие доски.
— Дорогу осилит идущий, — терпеливо заметила я, продолжая диалог, прерванный огромным клубом пыли, охотно взметнувшимся вверх мгновенно, как только я дотянулась до него метлой. Чихать я перестала далеко не сразу.
— В нашем случае, скорее уж, поехавший. Причем, головой.
Проводник, так и не успокоившийся после бурной беседы со старостой, остервенело драил огромную печь, расположенную на первом этаже теперь уже нашего дома.
— В любом случае, я не вижу смысла жаловаться на жизнь, — продолжила я увещевать напарника. — У нас есть крыша над головой и даже печка, вон, сохранилась. Гнилую дверь как раз на растопку пустить можно будет. Ну правда, чего ты так бесишься — не понимаю. Из нас двоих ведь, обычно, именно ты всегда мудрый, рассудительный и все такое прочее. И это ты должен меня успокаивать. Разве нет?
— Во-первых, никому я ничего не должен, — мрачно проворчал Проводник. — Во-вторых, тебе полезно для разнообразия побыть на моем месте, чтобы узнать как я себя чувствую, когда приходится тебя утешать.
— А в-третьих? — Поневоле заинтересовалась я.
— А в-третьих, подарив нам проклятую развалюху, староста достаточно ясно дал понять, что нас с тобой здесь ни в грош не ставят.
— Но если у них и правда нет другого жилья? Не выгонять же каких-нибудь крестьян из дому ради нас?
— Конечно, выгонять.
Впервые за все время отмывания печи, морион поднял голову и одарил меня надменным прищуром.
— Айри, прекращай строить из себя стеснительную провинциалку, впервые приехавшую в большой город и боящуюся причинить неудобство самим фактом своего существования. Все ведь, вроде как, должно быть наоборот? Посуди сама. Мы — специалисты. В нас — нуждаются. О нашем прибытии были предупреждены. Нас должны были встречать…
— С цветами и торжественным оркестром? — Съязвила я.
— Почти, — невозмутимо кивнул морион. — В крайнем случае — хотя бы просто встречать. Допускаю, что время нашего приезда хотели по возможности сохранить в тайне. Скажи, что им мешало направить рабочих на восстановление жилища, а нас временно поселить в какую-нибудь местную избу? Думаю, крестьяне уж как-нибудь бы потеснились несколько недель.
Я задумалась. Морион оказался кругом прав и крыть мне было нечем.
— Ты мети-мети, не отвлекайся, — вдруг сказал Проводник, в свою очередь возвращаясь к несколько побелевшей, после его стараний, печи. — А то если будешь убирать с такой скоростью, ночь тебе придется коротать в грязище.
— Мне? — фыркнула я, попадаясь на подначку.
— Ага. Мне-то в этом плане проще — на столе переночую, в крайнем случае, — с достоинством откликнулся морион.
— А я стол еще не мыла.
— А я сам его себе вымою.
— А я…а я уже есть хочу, вообще-то. Вечер уже скоро, а мы не завтракали и не обедали ещё.
— Ничем не могу помочь, — развел руками напарник. — Давай, заканчивай наводить чистоту. Закончишь — сходим в селение, попробуем раздобыть еды.
— Купить? — Я прикусила губу, опустив глаза в пол. Наш общий кошель заметно опустел именно по моей милости, когда я потратила большинство сбережений на покупку троих камней-помощников, хотя могла бы взять только двух.
— Раздобыть — не обязательно означает купить, — нравоучительно заметил морион.
— Да ладно? — Удивилась я. — Сейчас же только начало лета. Яблоки зеленые ещё!
— Ну вот еще. Будешь ты — некромаг-практик с посохом — стыдливо воровать яблоки из чьих-то садов?
— Не-а, воровать будешь ты, — я зашаркала метлой по потолку, наматывая на прутья густую паутину. — А я буду благородно и возвышенно стоять на стреме.
— Всю, всю снимай, не ленись, — морион ткнул пальцем в угол, который я пропустила. — В общем так, Айри, шарить по здешним садам-огородам я отказываюсь. Тем более, как ты и сказала, ничего пока не созрело. А коли так — остается один выход…
— Снова идти к старосте, — угадала я, с трудом опуская затекшие руки и едва не роняя метлу. — Может быть, он нас покормит.
— «Может быть?» — Язвительно уточнил Проводник. — Понятно. Без меня бы ты однозначно пошла по стопам того самого отшельника, который вообразил, что способен питаться воздухом и солнечным светом, а в итоге — загнулся от голода. Как там его звали?
— Святой Страдалинский, — проворчала я. — Между прочем, говорят, он погиб из-за затяжных дождей — солнце, которым он питался, скрывалось за тучами больше двух недель.
— А воздух чем ему не подходил? — Удивился Проводник. — Во время дождя, по-моему, он самый питательный. Свеженький такой.
— Я-то откуда знаю? И вообще, это двести лет назад было, может тогда воздух был невкусным.
Спохватившись, что наш разговор зашел в какую-то совершенную дичь, я умолкла, продолжив сражение с паутиной. Тот самый угол, на который несколько минут назад указал мой напарник, никак не желал расставаться с плотным белым покровом и я, встав на цыпочки, в сердцах ткнула в него метлой, что было сил. Кокон лопнул, из него посыпался какой-то тяжелый мусор, неслабо настучавший мне по макушке и плечам. Взвыв от боли, я бросилась спасаться к Проводнику, запуталась в собственных ногах и полетела на пол. К чести мориона, сидящего на корточках у печи, спасти мое лицо от близкого знакомства с занозистыми досками он успел, но по полу я все же немного проехалась.
— Жалко, что ты не носишь юбок, — задумчиво произнес напарник, ощупывая мои шишки, сразу же вскочившие на голове.
— Почему-у? — Жалобно простонала я.
— Если бы ты сейчас падала в юбке, то полоса чистого пола была бы пошире, — заметил морион. — Не ной и не дергайся! Терпи!
— Я терплю-у, — провыла я. Под пальцами мориона боль, конечно, растворялась, но не так быстро, как хотелось бы. — Ай! Меня дом побил! И штаны теперь грязные!
— Ничего, во дворе колодец был, вроде, постираешь. А теперь давай-ка посмотрим, чем это тебя так…
Поднявшись на ноги, Проводник прошествовал к злосчастному углу и с интересом пошевелил сапогом кучку чего-то темного. Поднял один из предметов, поднес к глазам.
— Эрканская чеканка. Неплохо, неплохо. Молодец, Айри. Не успела вселиться, как уже нашла кубышку бывшего хозяина.
Я тут же забыла о синяках и как была, на четвереньках, мгновенно оказалась возле клада. Эрканские восьмиугольные плоские монетки потемнели от времени, но за десять штук все еще можно было купить, к примеру, корову.
— Зачем нам корова? — Практичный Проводник уселся на пол рядом со мной и принялся сортировать монеты, заодно подсчитывая их. Кучка быстро таяла, восьмиугольники складывались в аккуратные столбики, словно сами собой.
— Незачем, — я покрутила в пальцах денежку, поскребла ногтем ребристый край. — Просто размышляю вслух.
— Не знаю, как там у Страдалинского, а вот у тебя, похоже, со здешней атмосферой отношения точно не складываются. Ты начинаешь стремительно окрестьяниваться, — заметил морион, отбирая у меня монету и укладывая ее в основание очередного столбика. — И конвертировать деньги в привычные сердцу селянина ценности. Откуда у тебя такая внезапная тяга к хозяйству?
— Ну, просто «купить корову» звучит внушительнее, чем «прожить один день в лучшей гостинице столицы», — пожала плечами я. — И молока мне хочется.
— Понимаю. Ладно. Потерпи немного, — Проводник закончил раскладывать монеты и удовлетворенно воззрился на дело рук своих. В целом, клад умершего природника насчитывал семьдесят четыре единицы — весьма достойная сумма. Конечно, в столице ее можно было бы с легкостью промотать дня за три, но здесь, при должной экономии, мы с Проводником вполне могли бы заплатить плотнику за восстановление дома, за новую мебель и, вдобавок, неплохо прожить год.
— Итак, половину… нет, две трети, нужно будет спрятать. Будет неприкосновенный запас, — решил морион.
— А жить на что?
— А староста на что? Пусть озаботится судьбой несчастного некромага.
— Между прочем, нас нанимал не староста, а местный леший. Ума не приложу, чем он-то нам заплатит. Сушеными грибами и орехами?
— Не скажи, — усмехнулся Проводник. — Думаешь, Хозяева Леса словно мелкие нечистики, которые ежам яблоки на колючки надевают?
— Ну… в «Общем бестиарии» было сказано что-то такое. Кажется. А что?
— А то, что внимательнее учебники читать надо. То, о чем ты думаешь, это лешаки. А лешим весь лес подвластен, он им всегда отвечает. И не только он. Лешему ведомы любые закопанные в земле клады, понимаешь? Так что за отличную работу нас наградят по совести, не волнуйся. Говоря про старосту я, вообще-то, думал о безвозмездном снабжении едой. И не делай такой виноватый вид — мы не просили, чтобы нас сюда посылали. Ты вообще могла бы сейчас делать карьеру при дворцовых погостах, как одна из лучших учениц, а не прозябать здесь. Так что прошу, во время моих очередных переговоров с главой деревни, постарайся выглядеть избалованной столичной штучкой. Здорово облегчишь мне задачу.
Спустя полчаса тренировок я научилась презрительно кривить губы, но даже Проводник не сумел бы заставить меня шествовать по деревне с таким выражением лица. Недовольную мину истинного некромага я решила приберечь на всякий случай, если вдруг что-то в переговорах зайдет не туда. К счастью, староста все же был человеком понятливым и с морионом договорился быстро.
— Уважаю, — немногим позже задумчиво выдал Проводник. — Видела, как он со мной говорил? И ведь ни тени подобострастия.
— Ага, — сонно кивнула я, нагруженная кувшином с вожделенным молоком и несколькими пирожками, завернутыми в чистую тряпицу. — Здесь вообще все люди очень флегматичные.
Мой напарник хмыкнул, на ходу отобрал у меня кувшин с молоком и сделал большой глоток. Вообще-то материальная пища камням-помощникам была не положена, хотя очень строго и не запрещалась, но Проводник, обычно, чихать хотел на запреты, руководствуясь в быту личными желаниями. Я никогда ему не мешала, разумно полагая, что морион довольный и получивший желаемую малость, будет куда сговорчивее мориона огрызающегося. Проводник пользовался этим и все были счастливы.
— Пожнакомиш мня ш новишками?
Воспользовавшись моим философским настроем, морион запустил руку в сверток с пирожками и теперь, вонзив зубы в выпечку, поглядывал на меня в ожидании ответа. Немного подумав, я тоже вытащила пирожок.
— С мясом, — предупредил меня напарник.
Я вздохнула. Пирожки с мясом всегда вызывали у меня определенное предубеждение, связанное с неразрешимой, обычно, загадкой происхождения начинки, но ведь в доме у такого уважаемого человека вряд ли будут готовить еду из кошатины, верно?
— Так что там насчет новеньких?
Проводник щедрым жестом протянул мне кувшин, я благодарно кивнула, с удовольствием запивая еду. Молоко оказалось приятно прохладным. Из погреба, что ли?
— Новенькие… — Вернув кувшин напарнику, я слизнула молочные усы. — В общем, у нас их трое.
— Ну хоть не пятеро, — вздохнул морион. — А то с тебя станется пол-лавки скупить.
— Хризопраз, шерл и морионовый маятник. Последний болен. Во всяком случае так сказал гном-торговец, закопавший его в аметистах.
— Понятно. Сородич, значит, — хмыкнул Проводник, словно бы пропустив мимо ушей сообщение о первых двух минералах. — Ну-ну. И чем же это он болен?
— Не знаю, — лениво откликнулась я, чувствуя себя разбитой. Прибытие, бурные беседы со старостой, уборка и наша вечерняя прогулка сделали своё дело. Больше всего на свете мне хотелось сейчас улечься на пуховую перину… ну ладно, хотя бы плюхнуться в жесткую койку Училища и отключиться. Была б моя воля — прикорнула бы хоть на обочине. Аыыыыух. Я смачно зевнула, едва не вывихнув челюсть.
— А следовало бы узнать.
До отвращения бодрый морион шагал со мной рядом, меряя сапогами пыльную тропку.
— Безумные морионы могут натворить немало бед. Вплоть до полного уничтожения этой вот деревеньки. К тому же я сам могу работать маятником, если ты помнишь.
— Можешь, — я подавила очередной зевок, бросив тоскливый взгляд на темную полоску леса далеко впереди. Где-то возле нее стоял наш дом… Боги, дайте мне сил дойти…
— Можешь, — повторила я. — Но поиск для тебя не главное направление, а маятник на нем как раз специализируется. Конечно, он сумеет распознать мороя, а ты — отыскать потерянное колечко, но сколько сил вы оба на это потратите?
— Ерунда, — фыркнул брюнет. — Я могу выполнять любую работу одинаково хорошо — тебе ли не знать?
— И все же тебе лучше не распыляться, — твердо отрезала я. — Давай каждый сосредоточится на своей работе.
Проводник ничего не ответил. Всю дорогу до нашего нынешнего жилища мы проделали в зловещей тишине, изредка нарушаемой бульканьем молока в кувшине и далеким мычанием деревенских коров.
Вместо пролога
Ночью Северное Кладбище являло собой печальное, но величественное зрелище. Бледная луна пряталась за тяжелыми тучами, и лишь изредка, выглядывая из-за них, озаряла землю призрачным слабым сиянием. В густых кустах что-то возилось и фыркало, металось, с хрустом ломая ветки, и издавало предсмертные вопли, весьма успешно напоминая о бренности бытия и ясно давая понять припозднившимся прохожим, чей путь пролегал мимо кладбища, что задерживаться здесь не стоит. Да и облезлая гарпия, обосновавшаяся на покосившемся надгробии, была живым тому подтверждением. Пронизывающий ветер взъерошил ей перья и гарпия недовольно каркнула, но вознамерившись остаться на облюбованном ею памятнике не шелохнулась. Вскоре заморосил мелкий противный дождь. Гарпия поёжилась, продолжая стоически держаться когтистыми лапами за надгробие. По закону подлости, дождь скоро перешел в сильный ливень. Ветер бросал в морду существа тяжелые холодные капли, на что гарпия злобно щелкала клювом.
— … идет довольно неплохо, — услышала гарпия обрывок фразы. Секунду она ещё раздумывала, стоит ли взглянуть на психа, притащившегося в на кладбище в такую погоду, но, услышав, как ненормальному что-то глухо прошипели в ответ, поняла, что посидеть на своем насесте спокойно она все равно не сможет. Нечисть с сожалением расправила крылья и, тяжело снявшись с памятника, полетела к лесу, темневшему близ кладбища.
— Любой нормальный упырь трижды подумает, прежде чем вылезти из норы в такой ливень, — высокий черноволосый парень зло сбросил с плеча лопату, с силой воткнув её в размякшую землю и устало оперся на черенок. — Только психи вроде нас будут здесь шататься.
Его спутница — девушка в темном плаще и связкой белых свечей в руках, очаровательно улыбнулась, не поддаваясь на провокацию.
— Ты же знаешь, мертвяки {1} наоборот как раз ждут дождичка, чтобы копать легче было. Сейчас они вылезут и мы их возьмем тепленькими, — выдала она, вполне достоверно изобразив оскал обрадованного неожиданной встречей мертвяка. Парень мученически вздохнул и попытался в последний раз воззвать к голосу разума своей собеседницы.
— А если нас сейчас кто-нибудь заметит, Айри? Особенно, меня.
— Ерунда, — беззаботно отмахнулась девушка, — Притворись что ты обычный человек, а здесь просто гуляешь, дышишь свежим воздухом…
— В полночь, на кладбище, с лопатой. В адский ливень, — обреченно подтвердил черноволосый. — Само собой. Для пущей убедительности мне не хватает только посоха с черепом {2}.
— Учебный посох я с собой не брала, так что пофасонить не удастся, — фыркнула Айри. — И вообще, ты же, кажется, любишь холодную проточную воду, — искренне удивилась девушка, опускаясь на корточки у ближайшей могилки, показавшейся ей довольно подозрительной, и втыкая первую свечу возле покосившегося креста.
— Но не в таких же количествах! — черноволосый небрежно щелкнул пальцами и на фитиле свечки заплясал слабый желтоватый огонек. Света, как такового, он не давал, но этого и не требовалось — заговоренная свечка-манок должна была лишь выманить мертвяка из могилы, заставив разгореться вечный голод твари с неудержимой силой.
То ли мертвяк оказался голоднее, чем следовало, то ли свечка — на редкость качественной, но манок подействовал практически сразу — девушка, инстинктивно почуявшая опасность, едва успела отскочить от креста, спрятав свечи под плащ. Могильный холмик зашевелился, а потом словно взорвался изнутри, осыпав практиков жирными комочками земли, вперемешку со всякой подземной живностью. Айри взвизгнула, отчаянно пытаясь стряхнуть с рукава мокрицу, и мертвяк развернулся на вскрик, вылупив на девушку зеленоватые буркала, затянутые мутной белесой пленкой. В ту же минуту парень резко взмахнул лопатой — остро наточенный край аккуратно снес мертвяку полголовы. Впрочем, нежить это не остановило. Обиженно рявкнув, мертвяк вытянул длинные когтистые лапы, почти схватив за плечи стоящего перед ним человека и… недоуменно склонив голову, медленно завалился на бок. Из брюха чудища торчал осиновый кол.
— Верно подобранное средство всегда дает ожидаемый результат, — удовлетворенно процитировала Айри мудрые слова одного из великих философов древности, облегченно отирая со лба холодный пот и попутно размазывая по лицу грязь. — Кстати, где ты, собственно, подобрал сие чудодейственное средство?
— За крестом, — откликнулся парень, — Похоже, этого мертвяка собирались прикончить до нас и не успели.
— Странно… — девушка наклонилась над поверженной нежитью, изучая её с чисто профессиональным любопытством. — Смотри, Проводник, он совсем свеженький, а реакция такая замедленная.
— Замедленная? — насмешливо фыркнул Проводник, — Тебе хотелось, чтобы он скакал по жальнику вспугнутой ланью?
— Скорее, зайчиком, — задумчиво протянула Айри. — Видишь, как у него деформированы нижние конечности?
Проводник хмыкнул, представив себе такого «зайчика» в леске близ Училища и, отбросив со лба мокрую челку, в свою очередь склонился над мертвяком.
— Ты права, — вздохнул он, — Мертвяк почти трансформировался в прыгуна {3}. Удачно же ты поставила свечку.
Девушка криво усмехнулась и выпрямилась.
— Спасибо на добром слове. Ладно, давай закопаем этого и пойдем искать остальных. Согласно плану и выданному количеству манков, их должно быть пятнадцать.
— А зачем его закапывать? — Удивился парень, пнув ногой результат экспериментов Великого Зла.
— Ну мало ли… Вдруг завтра утром сюда придет какая-нибудь впечатлительная бабулька — помянуть усопшую родню, и тут такое.
— Такая неприятность, — саркастически подхватил парень, смекнув, что закапывать прыгуна придется ему. — Родственник так заждался, что сам вылез навстречу. Айри! Да на этом кладбище уже лет семьдесят никого не хоронят.
— А может ей будет семьдесят пять, — принялась размышлять девушка, — И вообще, первое правило опытного практика: не оставляй следов. Помнишь?
— Я в штате числюсь не как практик, а как «необходимый магический инвентарь», — огрызнулся черноволосый, но покорно взялся за лопату. Через четверть часа могила приобрела вполне невинный и благонадежный вид. Айри даже приволокла откуда-то потрепанный непогодой и тяжкой жизнью веночек, и пристроила его на покосившийся крест.
Дождь мало-помалу стихал, а когда практики добрались до последней «перспективной» могилы, перестал совсем. Тучи неохотно разошлись, открывая взору бархатную глубину, усеянную крупными частыми звездами. Полная луна, почувствовав себя полноправной хозяйкой ночного неба, величаво расположилась над кладбищем. Прыгуны некромагам больше не попались, хотя один раз из-за куста неожиданно выскочил упырь, сразу же оказавшийся под прицелом шарика «колдовского огня» и черенка лопаты. Смущенно захлопнув усеянную кривыми клыками пасть, нечисть буркнула что-то неразборчивое — то ли выругалась, то ли извинилась, и метнулась в сторону, растворившись в тени какого-то монументального сооружения.
— Это что? — поинтересовался Проводник, подходя поближе и задирая голову. В лунном свете чей-то внушительный фамильный склеп среди скромных холмиков, выглядел по меньшей мере королевским дворцом с добрым десятком лесенок и башенок, лепившихся к стенам склепа, как ласточкины гнезда к скалистому обрыву.
— Последняя подозрительная точка, — неуверенно откликнулась Айри, подсвечивая карту кладбища зеленоватым огоньком.
— Точка? — ласково уточнил черноволосый, — Чтоб ты знала, моя юная союзница, точкой называется одиночное захоронение.
— Так может там только один мертвяк и сидит, — защищалась девчонка, — А все остальные — спокойные.
— Сходи проверь, — предложил Проводник, галантно уступая даме дорогу. — Если он там и правда один — справишься.
— Вот ещё, — насупилась Айри.
— Ну хочешь, я проверю? — покладисто согласился парень. — А тебе останется только упырь.
— Ага, щас, размечтался, — фыркнула девушка и отважно шагнула к каменной арке, из которой отчетливо тянуло сыростью. Проводник огляделся по сторонам, негромко рыкнул, на всякий случай, дабы отпугнуть упыря понадежнее, и бесшумно скользнул следом.
После ливня воздух на кладбище был прохладным и свежим, а в склепе — душным и затхлым. Где-то впереди, тяжелые капли звучно и музыкально встречались с каменными ступеньками, придавая последнему приюту мертвяка атмосферу печальной торжественности. Лесенки и башенки оказались дешевой бутафорией, видимо выстроенной по предварительному желанию самого усопшего, или безутешных родственников. На самом деле сразу за аркой оказалась обитая позеленевшими медными полосами дверь, а за дверью — небольшая площадка и крутая лестница, уходившая вниз — в непроглядную тьму.
— Может манок у двери воткнуть, а? — предложила Айри, косясь на своего спутника.
— Угу. И до утра куковать на кладбище — караулить мертвяка, — хмыкнул Проводник. — А вдруг ему расхочется вылезать? Или он уже запасся свеженьким трупом и теперь упоенно грызет его в гордом одиночестве?
— Что-то не хочется мне нарушать его одиночество, а в сотрапезники набиваться — и подавно, — пробормотала Айри, — Чует моё сердце — наткнемся мы тут на редкостную гадость.
Черноволосый смущенно отвел взгляд. По некоторым, заметным ему одному признакам, вроде буроватого пятнышка на каменной стене и тонких царапин на ступеньках, он уже догадывался, что может их ожидать, и был полностью согласен с девушкой — внизу сидела действительно редкостная гадость, причем, вдобавок, настолько реликтовая, что упоминания оной сохранились лишь в двух запрещенных Училищем гримуарах по высшей некромагии, которые все аколиты тайком вызубрили от корки до корки. Айри, по счастью, не была исключением.
— Если моя интуиция меня не подводит, там обосновался морой {4}, — немного помедлив, сообщил Проводник.
Айри понятливо кивнула и сбросила с плеч длинный плащ, оставшись в льняной рубашке и кожаных штанах. Плащ немедленно был подвешен на каменный выступ за капюшон. Сапоги девушки устроились прямо под ним, создавая впечатление прислонившейся к стене фигуры. После секундного размышления, холщовая сумка через плечо, которую практик прятала под накидкой от дождя, полетела к сапогам, а поперек ступенек лег стебелек сон-травы — от её запаха морои дуреют и вполне могут принять плащ с сапогами за притаившегося в засаде охотника. Зябко переступив босыми ногами, магичка проверила легко ли выходит из ножен маленький, почти игрушечный кинжальчик, торопливо пробормотала заклинания маскировки и ночного видения и двинулась в гости к морою.
Примечания:
{1} умерший человек, похороненный без должного обряда и под воздействием Великого Зла, (а может и не только его), трансформировавшийся в нежить.
{2} неизменный атрибут любого некромага-практика
{3} крайне кровожадная нежить, очень неодобрительно относящаяся к практикующим магам любой категории. От мертвяка отличается особо паскудным характером и наличием гипертрофированного скакательного сустава, что делает его похожим на страшненького кузнечика, ну или, на худой конец, зайчика - кому как фантазия подскажет.
{4} морой, он же стригой, мертвец, при жизни одержимый нечистой силой. Нечеловечески силен, практически неуязвим для обычного оружия. Бытует поверье, что мороя можно убить только пока он принимает пищу.
Глава 1
Каменные ступеньки, поросшие слабо фосфоресцирующим мхом, скользили под ногами, заготовленный загодя противоморойный артефакт почему-то не придавал мне обычной уверенности, а эффект «ночного зрения», высвечивая предметы зеленовато-алыми размывчатыми пятнами, скорее мешал разглядеть нечисть, чем помогал ориентироваться в обширном склепе. Поэтому, неожиданно выскочившего из стенной ниши мороя, первым встретил Проводник, честно попытавшийся душевно огреть тварь своим единственным оружием — лопатой. Однако боя злобный монстр почему-то не принял и, тоскливо подвывая, резво ускакал в дальний угол усыпальницы. Пока я, мысленно чертыхаясь, торопливо перенастраивала капризный артефакт на дальний бой, негостеприимный хозяин гробницы предпринял попытку прорваться к выходу, чуть не сбив меня с ног, и заряд чистой силы, сорвавшись с кончика ритуального кинжала, просвистел вхолостую в дальний угол склепа, зрелищно взорвавшись у стены. Впрочем, не совсем вхолостую. Морой озадаченно пощупал разом облысевшую макушку, погрозил мне когтистым пальцем и возмутительно бодро драпанул вверх по ступенькам. Догнать его я и пытаться не стала — дальше чем на пару верст от «родного дома» нежить всё равно не убежит — намотает пару кругов и вернется.
— Мне казалось, это он должен за нами гоняться, — Проводник недоуменно посмотрел на меня и перевел взгляд на каменную лестницу. Судя по темпу, который взял морой, стебелек сон-травы серьёзной помехой для него не будет.
— Может, он почуял твою истинную сущность? — неуверенно предложила я. Друг бросил на меня такой выразительный взгляд, что я сразу же осознала всю абсурдность вопроса. Мертвяки же его не засекли.
— Ладно, — вздохнул Проводник, великодушно выслушав мои сбивчивые извинения и, телепортировав к моим ногам сапоги, криво усмехнулся. — Пошли искать красавца. Нюхом чую — далеко он не ушел.
Морой и впрямь не успел отбежать от склепа дальше, чем на десять шагов — смыться от нас ему помешала тяжелая и на удивление длинная арбалетная стрела, буквально пригвоздившая нежить к земле. Мертвец судорожно изгибался и вертелся, словно жук на булавке, но прикоснуться к стреле не мог, видимо древко было дубовым или осиновым. Как ни странно выдернуть её из земли он тоже не пытался.
— Серебряный наконечник, — чуть слышно шепнул Проводник, наклоняясь над мороем. Я тоже хотела добавить что-то умное, но не успела — вторая стрела свистнула в опасной близости от моего уха и бесславно воткнулась в землю неподалеку от чудища. Морой притих. Проводник с нехорошим блеском в глазах, опасно подобравшись, хотел было рвануть к недотепе-стрелку, но я жестом остановила его. Мало какой ведьмак удержится от искушения пальнуть по двум подозрительным личностям, выбравшимся из заброшенного склепа, особенно, если первым оттуда вылетел плотоядный монстр. Коллеги-некромаги тоже не всегда бывали достаточно внимательными, предпочитая сначала бить вероятного противника, а уж потом рассматривать боевые трофеи и, при необходимости, приносить искренние соболезнования родственникам несчастного.
- Эй, брат, — заорала я, — Лунной дороги и верного удара! {5}
«Брат» вежливо выслушал меня и, недолго думая, выстрелил снова. Я успела заметить перекошенное яростью лицо Проводника, а потом перед глазами замельтешили размытые цветные пятна. Удар действительно оказался верным.
***
Шаг. Ещё шаг. Ещё один. Вначале нужно убедиться, что магичка действительно мертва, а уж после заниматься делом.
Девушка лежала на животе: разметавшиеся волосы скрывают лицо, тонкие руки вытянуты вперед, как будто бы она… Да нет! Чушь! С болтом под лопаткой даже некромаг уже не способен на гадость.
Серебряная цепочка, обвившаяся вокруг запястья лежащей на земле девчонки, жгла незащищенные пальцы огнем, но это были пустяки по сравнению с тем, что произошло, когда он коснулся камня — черного шестигранника, матово поблескивавшего в лунном свете. Ненасытное, яростное пламя охватило всё тело, заставив его согнуться в жестокой судороге и выронить украшение.
— Кусаешься? Т-тварь!
Камень, казалось, настороженно следил за человеком, ожидая следующей попытки, но незнакомец, отдышавшись, изогнул тонкие губы в презрительной усмешке.
— Удивительно, как же ты до сих пор свою подружку не сожрал? Раньше, помнится, не мог удержаться.
Серебряная цепочка вздрогнула, подтянулась к камню и свилась кольцами, как приготовившаяся к атаке гадюка. Камень слушал и ожидал.
— Знаешь, я ведь люблю экспериментировать, — голос человека стал текучим, вкрадчивым, обманчиво-ласковым. — Дерево, из которого сделаны стрелы, растворяется под солнечными лучами, а наконечники, сделаны из «живого серебра». Как только древко исчезнет, они зароются в землю и нанесенные ими раны бесследно исчезнут. Даже самый опытный целитель не сможет узнать, от чего скончалась молодая здоровая девка. А ближе к полудню, твою хозяйку найдут люди. Как ты думаешь, что они решат, увидев возле трупа тебя? Лучшее, что тебя ожидает — вечное заключение в пыльном хранилище. Но, конечно же, есть и другой выход…
Цепочка не дрогнула, когда человек уверенно протянул руку и поднял с земли подвеску. Камень не шевельнулся, когда его ощупали жадно подрагивающие пальцы. Он ударил, только тогда, когда его поднесли к глазам — убедиться, что не подделка, не наведенный морок.
Этот удар тоже оказался верным.
***
Жаркое июньское солнышко вот уже который день напоминало всем о том, что долгожданное лето вступило в свои права. В такие часы ласковое журчание быстрой прохладной речки, пение птиц в Светлом Лесу и гром отдаленной грозы сливаются в упоительную мелодию природы, приоткрывающую простым смертным завесу тайны бытия, вечного душевного покоя и…
— Айри! — Резкий окрик моего напарника, широко шагавшего впереди, заставил меня, уже свернувшую было к заманчиво серебрящейся речушке, вспомнить о том куда мы идем и зачем. Хотя, если честно, Центральный Корпус Училища был последним местом, где мне хотелось бы сейчас оказаться, но Проводник был неумолим. Торжество, на котором нам выпала честь присутствовать, являлось Днем Распределения и, как считал основатель Училища — он же Директор, — важнейшим событием в жизни каждого выпускника. Последние были категорически не согласны с директорской точкой зрения, полагая важнейшим событием в жизни выпускной вечер и очень сожалели о недавно принятом Советом Магов решении объединить оба празднества.
Широкий двор Училища был уже заполнен аколитами-выпускниками, сидящими на длинных деревянных скамьях, преподавательская трибуна, пока что пустая, величаво парила в двух локтях от земли.
— Ну всё, я тебе уже не нужен, — пробормотал Проводник, окидывая взглядом шумное сборище молодых магов и, с негромким хлопком, исчез. Вернее, трансформировался. Кристалл мориона на серебряной цепочке послушно лег в мою ладонь.
Поспешно затолкав камень в карман, я присоединилась к группе практиков, коротавших время до начала празднества за обсуждением грядущего выпускного и предполагаемых мест работы. Самой престижной, конечно, считалась работа в столице, но мне она не светила — столичный некромаг, хоть и был дядькой в летах, но работал неплохо и держался за своё место не только руками-ногами, но и двумя парами челюстей: своей и посоха. Быть на побегушках у Совета Магов — унизительно; кочевать по трактам, как боевые маги — хлопотно да и велик риск нарваться на какого-нибудь ярого «борца со злом» считающего некромагов прямыми пособниками оного.
— Дорогие выпускники! — магически усиленный голос Директора Училища, обрушился на нас подобно Оглушающему заклятью, заставив нестройные ряды выпускников содрогнуться. Аколиты, занявшие лучшие позиции перед трибуной, согнулись в три погибели, зажимая уши руками. Директор спохватился, и слегка уменьшив громкость, разразился длинной витиеватой речью, из которой следовало, что весь преподавательский состав за минувшие семь лет полюбил нас, как родных (сорок пять преподавателей почти одновременно изобразили согласие с Директором и вежливую радость) и готов выпустить нас, теперь уже дипломированных специалистов, в большой мир (вежливая радость сменилась радостью искренней и неподдельной — не только аколиты считали дни до выпуска).
Церемонию вручения наград за успешную учебу и краткие выступления каждого из преподавателей я с чистой совестью проспала, привалившись плечом к одному из практиков-стихийников — парень недовольно сопел, но отодвинуться от нахальной «некромантши» не рискнул — факультет темных славился непревзойденным умением устраивать неугодным феерические пакости, почти всегда легко избегая заслуженной кары — с нашим куратором, отличавшимся склочным характером и, одновременно, горячей симпатией к своим воспитанникам, никому не хотелось связываться.
Когда я открыла глаза, священнодействие уже подходило к логическому завершению: старостам факультетов вручались пухлые пакеты с дипломами и списки с распределением. Некромагами решил заняться лично Директор, благо группа была небольшая — всего восемь учеников.
После того, как старосты увели своих подопечных в актовый зал, наша группа отправилась к директорскому кабинету, куда новоиспеченные некромаги заходили по одному, а выходили уже с дипломом и направлением-запросом на молодого специалиста.
Согласно журналу, в очереди я должна была быть второй, но меня до икоты напугал белый как мел первый «будущий коллега», выбравшийся из кабинета на подгибающихся ногах — парню жутко не повезло с распределением — первого в списке и, соответственно, лучшего по оценкам, Директор отправил помощником к печально известному столичному магу. Учитывая редкостную нелюбовь пожилого некроманта к юным дарованиям, можно было твердо сказать, что бедняга влип по уши. Так что я малодушно пропустила впереди себя аж двоих сокурсников и к Директору попала лишь четвертой.
— Так-так, а вот и Айр-а-В'ерта. Поздравляю с окончанием Училища. Заходи, заходи. — радушно поприветствовал меня сидяший за массивным столом Директор. В голосе почтенного старца мне послышались злорадные нотки и я вздрогнула, вспомнив о судьбе несчастного отличника.
— Как ты думаешь, куда я тебя пошлю? — задал риторический вопрос Директор, перебирая стопку цветных бланков, лежащих перед ним.
— К лешему, — не сдержалась я, и тут же прикусила язык — Директор, подняв голову от бумажек, одарил меня взглядом Рыцаря Порядка, заставшего шпиона, до поры до времени приторявшегося порядочным купцом, у ларя с секретными бумагами.
— Извините, — пролепетала я, чувствуя, как потихоньку начинают полыхать щёки. Морион в кармане ощутимо зашевелился — пришлось прижать карман рукой.
— Вероятно, о своем будущем месте работы ты узнала от куратора? — кисло предположил Директор. Я покачала головой, не припомнив ничего подобного и робко добавила:
— Если честно, я понятия не имею, где мне предстоит улучшать свои навыки борца с нечистью.
— В лесу, — любезно просветил меня Директор, любуясь моей отпавшей челюстью. — Моему знакомому лешему срочно требуется специалист, э-э-э, твоего профиля. Я порекомендовал тебя по нескольким причинам: во-первых свежий лесной воздух и здоровая пища пойдут тебе на пользу, во-вторых…, — Директор замялся, и, покосившись на дверь, понизил голос. — Мне кажется, тебе будет безопаснее работать подальше от столицы.
Я кивнула, невольно передергивая плечами — шрам под лопаткой уже не болел, но частенько чесался, напоминая о весенней практике. Того маньяка, который в меня стрелял, так и не нашли, хотя позже, сочувствующие однокурсники по секрету сообщили, что рядом со мной и испепеленным солнцем мороем, была найдена разбитая гипсовая маска. В живых я осталась только благодаря Проводнику — он каким-то образом сумел извлечь стрелу и остановить кровь, заморозив края раны, что и позволило мне продержаться до приезда бригады магов-поисковиков и целителей.
— Вот твой диплом и направление на работу, — Директор пододвинул ко мне два свитка. — Цеховый знак и личный посох получишь завтра, на выезде из Училища.
— Спасибо, — кивнула я, принимая свитки и поворачиваясь к двери. — Я могу идти?
— Ещё минутку, Айри, — в голосе директора появились странные нотки, заставившие меня быстро обернуться. — Ты довольна своим камнем-союзником?
— Вполне, — недоуменно откликнулась я. — А что?
— Я тут подумал… Ты могла бы выбрать себе другого помощника из имеющихся на складе. К примеру, авантюрин или тигровый глаз.
Рука Директора словно бы невзначай легла на огромный, с голову ребенка, полосатый камень, лежащий на столе, и я могла бы поклясться, что тот ответил на прикосновение благодарным урчанием.
— Вы шутите? Чем тигровый глаз поможет некромагу?
Искреннее возмущение, звучащее в моем голосе, явно смутило Директора. Старик устало вздохнул и покачал головой:
— В мире есть ещё много кристаллов неплохо разбирающихся в черной магии. В конце-концов ты можешь просто взять себе другой морион.
Другой? Променять ехидного, вредного, иногда до невозможности занудного, но мудрого и смелого — МОЕГО — Проводника на какой-то там авантюрин или незнакомый булыжник?
— Ни за что! — отчеканила я, внутренне сжавшись — сейчас Директор не на шутку разозлится.
— Что ж, тогда ты свободна, — просто сказал маг, — Только, девочка, советую приобрести себе ещё пару-тройку камней для работы. На всякий случай.
Вежливо выслушав ценный совет, я покинула кабинет, сжимая в руках долгожданные свитки. На многочисленные вопросы нетерпеливо толпящихся под дверью сокурсников, по сути сводящиеся к одному, главному: «Куда тебя послали?» — я честно ответствовала:
— К лешему! — с немалым удовольствием полюбовавшись вытянувшимися лицами будущих коллег.
Самым забавным было то, что сказала я чистую правду.
Примечания:
{5} Традиционное приветствие-прощание борцов с нечистью, в т.ч. и некромагов, которых очень часто, но совершенно ошибочно, причисляют к нечисти некоторые ретивые ведьмаки и паладины.
Глава 2
— Итак, ответь мне, дитя, чем отличается некромаг от некроманта? — развалившийся на моей кровати Проводник, лениво листал «Краткий курс юного паладина», время от времени озадачивая меня каким-нибудь вопросом, и даже не думая принимать участие в сборе наших скромных пожитков. Я встала на цыпочки, пытаясь дотянуться до подозрительной коробки, скромно примостившейся в самом дальнем уголке стенной полки. В коробке что-то время от времени скреблось, наводя мысли о попавшей в ловушку крысе. Вот только крысы, как и всё живое, чуявшее магию, оббегали Училище десятой дорогой.
— Некромаг работает с эманациями Смерти, а некромант — гадает по телам умерших, — откликнулась я, настороженно прислушиваясь к странным звукам и мучительно раздумывая, что же может там находиться. Может лучше будет это что-то сжечь вместе с коробкой — на всякий случай?
— Неверный ответ, — с удовольствием констатировал Проводник. — Эстарн Коорский, — морион прикрыл книгу, бросив беглый взгляд на портрет автора, горделиво красующийся на обложке, — совершенно с тобой не согласен. Услышь же истину: «Некромант, он же некромаг и некростраж — дьявольское порождение зла — любимец Смерти и её пособник…».
— Вот уж у кого точно не хотелось бы ходить в любимцах, — содрогнулась я. Нечто в коробке одобрительно зашуршало.
— Не перебивай, — досадливо отмахнулся от меня напарник. — «Черный маг зело хитер, опасен и полон ненависти к силам Света. С некромантом невозможно договориться, а уж тем более бесполезно пытаться вернуть на путь истинный закоренелого служителя Тьмы — его злодейский извращенный ум направлен лишь на разрушение всего хорошего и доброго, что есть в человеческой душе, и измышление всевозможных козней. Такой колдун сеет страх и ужас в сердцах людей, и горе простому человеку оказавшемуся у него на пути или помешавшему исполнению его черных замыслов.»
Я саркастически фыркнула, честно попытавшись вложить в получившийся звук всю положенную ненависть к силам Света. В воздух взметнулась туча пыли, страшная пособница зла отчаянно расчихалась, мысленно костеря свою нелюбовь к уборке и, заодно, автора дурацкой книжки. Проводник, в полной мере оценив мою готовность сеять страх и ужас, мстительно добавил:
— «Также проклятые некромаги славятся своей нечистоплотностью, любовью к отвратительным кровавым ритуалам и нечеловеческим пыткам, коим подвергают жертв своих гнусных опытов».
Фыркать я уже не рискнула: просто молча отобрала у Проводника книжку и вручила напарнику мокрую тряпку. «Краткий курс юного паладина», величаво взмахнув страницами, усвистел в раскрытое окно. Проводник проводил фундаментальный труд Коорского тоскливым взглядом, но мужественно сменил меня у полки, и принялся вяло размазывать по ней пыль, старательно избегая касаться таинственной коробки.
— Как ты думаешь, для чего лешему мог понадобиться некромаг? — поинтересовалась я, осматривая груду Очень Нужных Вещей, сваленных в кучу посередине комнатки.
— Возможно, поднялся старый погост, — предположил Проводник, подходя ко мне и брезгливо, двумя пальцами, выуживая из кучи чью-то лысоватую шкурку. — Куда это девать?
— Запихни под шкаф, — отмахнулась я. — Слушай, но ведь погосты никогда не устраивали в пределах владений Лесных Хозяев!
— В лесу могли остаться могилы неизвестных воинов. — Аккуратный Проводник не стал засорять комнату общежития, и подбросив шкурку в воздух, сжег её прицельным пульсаром.
— Учитывая, что последняя война была четыреста лет назад — они там уже в труху должны были превратиться, — проворчала я, задумчиво вращая на пальце короткую цепочку с массивным бронзовым медальоном, украшенным Драконовыми Рунами.
— Но духи, жаждущие крови вполне могли задержаться. Ауш-ш-ш-ш…, — Проводник потряс в воздухе ушибленной кистью и прожег меня убийственным взглядом. Я смутилась и поспешно спрятала руку с медальоном за спину.
— Вот уж воистину бессердечная служительница Тьмы, — ядовито заметил морион, разглядывая расписную табакерку. — Что у тебя тут?
— М-м-м, если не ошибаюсь — противоупыриный сбор.
— Для вящего эффекта нужно предложить упырю выкурить трубочку-другую?
- Нет, просто распылить в воздухе, — я сунула табакерку в сумку. Туда же, после секундного размышления, полетел и медальон.
— Собирай только самые необходимые вещи. — Проводник нахмурился, только сейчас обратив внимание, что в сумку незаметно переместилась добрая половина лежащей на полу кучи.
— Они у меня все необходимые, — откликнулась я, с трудом впихивая поверх оловянной чаши мешочек с картами и «Сборник самых распространенных пентаграмм».
— Зачем тебе зуб северного волка? Ты же почти не используешь в ритуалах кости зверей. — Проводник, бесцеремонно разворошив почти уложенную сумку, извлек обсуждаемый предмет и покатал его в ладонях.
— Он красивый, — смутилась я. — И вообще, никогда не знаешь что, когда и в каком случае может принести пользу!
— Кстати, о пользе… — Проводник подбросил зуб в воздух и ловко поймал его у самого пола. — После обеда отправишься на ярмарку и купишь пару-тройку «темных» камней. Не спорь! — строго произнес мой друг, заметив, что я недовольно скривилась и уже было открыла рот, чтобы возразить. — Мне слова твоего Директора тоже поначалу пришлись не по душе, но, немного поразмыслив, я понял, что он был прав. Нам с тобой необходимо иметь кого-нибудь, кто прикрывал бы спину или присматривал за домом, пока мы будем рыскать по жальникам.
— До сих пор мы отлично справлялись сами, — фыркнула я.
— До сих пор мы были уверены в своей безопасности, которую, согласно закону, нам гарантирует Совет Магов. Как выяснилось на весенней практике — гарантии эти весьма относительны.
Я неохотно кивнула — Проводник говорил дело. Совет и пальцем не шевельнул, чтобы помочь мне: к примеру, выплатить компенсацию пострадавшему практику или нанять поисковика для розыска моего убийцы. Неудавшегося, разумеется, но очень старательного. Давать ему второй шанс не хотелось.
— Давай-давай, иди, — усмехнулся Проводник, — А вещи я сам упакую.
— Выбросишь же половину, — обреченно проскулила я, предчувствуя скорое расставание с большей частью своих сокровищ.
— Посмотрим, — туманно пообещал напарник. — Вперед, дитя моё. Возвращайся с победой.
— Между прочем, послеобеденное время ещё не наступило, — съязвила я, неохотно выкапывая со дна сумки кошель и направляясь к двери.
— Раньше уйдешь — раньше вернешься — раньше пообедаешь, — резонно заметил брюнет.
Столичная ярмарка, раскинувшаяся на главной городской площади, встретила меня пестрым разноцветьем купеческих подвод, палаток и многоголосым шумом. Впрочем, найти лавку торговца камнями во всей этой суматохе, не составило труда — над крышей вышеозначенной палатки величаво кружился огромный бриллиант, искрясь и переливаясь в лучах солнца всеми цветами радуги. Несколько мгновений я любовалась завораживающей, на удивление правдоподобной иллюзией, а затем решительно шагнула в прохладный полумрак палатки.
Продавцом камней оказался пожилой гном, безошибочно распознавший практика наметанным глазом.
— Стихийница, природница, целительница? — деловито поинтересовался он, полируя тряпочкой здоровенный, оправленный в серебро, кристалл раухтопаза с трогательной петелькой для цепочки сверху. По моим прикидкам, каменюка весила килограмма два, не меньше. Интересно, его вероятный владелец всерьёз будет носить такое «украшение», или использует его в качестве шара для моргенштерна?
— Некромаг, — призналась я, осторожно смещаясь к выходу… так, на всякий случай. Однако, гном оказался бывалым, и бросаться на меня с воплями «Сгинь, демоново отродье», не стал.
— Подвесочку желаете, браслет, кольцо, бусы или навершие для ритуального жезла? — вежливо уточнил он, бережно водружая дымчатый кварц на подставку.
- Нет, хочу взглянуть на необработанные образцы. Такие в наличии имеются?
«Таких» в наличии имелась целая россыпь, с гордостью мне продемонстрированная. На широком подносе красовались искристые авантюрины, сияли мягким блеском загадочные опалы, особнячком расположились серовато-белые, с прожилками, говлиты — неопытные любители драгоценностей могут спутать их с бирюзой, чем частенько пользуются некоторые недобросовестные торговцы, подкрашивая эти поделочные камни и продавая их втридорога. Распознают подделку обычно уже после покупки, случайно поцарапав камень — бирюза гораздо тверже говлита и походя нанести ей серьёзный вред невозможно — да вот только к тому времени мошенники успевают удрать, и стребовать свои кровные золотые уже не с кого.
Черномагические камни были отделены от обычных деревянной перегородкой. Я задумчиво перебирала кристаллы «темных», ожидая привычного отклика на зов. Барит, гетит, диопсид со звездочкой «кошачьего глаза» внутри, гагат — он же «черный янтарь», радужный лабрадор, золотые кубики самородного пирита — «золота дураков» — не то, не то… К пальцам жадно потянулся темно-медовый карнеол, но тут уж я резко отдернула руку от опасного камушка. Нет, голубчик, вот чем-чем, а приворотами я не занимаюсь и служить тебе источником питательной энергии не буду. Кровавик лениво шевельнулся, показывая, что не прочь поработать с магом, но я покачала головой и, неизменный атрибут для вызова демонов с той стороны Жизни, остался на месте. Возле кучки яблочных хризопразов я задержалась подольше — от одного камня явственно исходил ответный зов. В ту же минуту зов послышался от группы трехгранных шерлов и…от аметистов? Быстро отыскав зовущий меня хризопраз и гладко обточенный крошечный турмалин, я заинтригованно двинулась к «светлым» камням. Обычно аметисты не любили некромагов и старались держаться от них подальше. Что могло понадобиться от меня камню мудрости и трезвости, оставалось загадкой.
Аметисты радостно раздались в стороны, видимо надеясь, что я займусь предметом их беспокойства — в идеале — уберу куда-нибудь подальше, а то и вовсе закопаю. Вот ведь…чистоплюи.
— Магесса, он тяжело болен. Этому маятнику не помогли даже аметистовые друзы. Возможно, он скоро умрет, — предрек гном, с мрачным видом скорбящей баньши склонившись над несчастным. — Хотите, я предложу вам чистые кристаллы, не тронутые безумием или бешенством?
Я вздохнула и украдкой пощупала свой, не слишком толстый, кошель.
- Нет, спасибо. Я беру все три камня.
Надеюсь, если Проводник устроит мне разнос, общежитие устоит…
Глава 3
К счастью, времени на детальный осмотр моих покупок у нас не оказалось, — мой мрачный напарник уже ожидал меня у дверей, с тремя увесистыми баулами. Полупустая сумка, в которую я, несколькими часами ранее, пыталась запихнуть половину своих ценностей, висела у него на плече.
— Тебе к Директору, — сухо произнес Проводник вместо приветствия. Я насторожилась. Уж очень не вязался спокойный голос моего напарника с горящим взглядом и заострившимися клыками — морионы могли слегка видоизменять свой человеческий облик согласно настроению. Судя по клыкам, настроение у Проводника было препаршивое — хуже, чем у линяющего нага.
Выяснять у напарника что стряслось, я не рискнула — пусть лучше сейчас перезлится наедине с самим собою — потом мне всё равно расскажет.
Когда я вошла в кабинет и приблизилась к столу, Директор, задумчиво украшающий таинственными завитушками лежащий перед ним пергамент, поднял взгляд.
— Проводник сказал мне… — робко начала я. Директор кивнул. На листок легла новая завитушка, которую, через мгновение, окружили несколько вертикальных росчерков.
— Ты должна уехать сегодня. Более того — сейчас же, не дожидаясь официального собрания, — слова Директора в полной тишине прозвучали так внезапно, что до меня не сразу дошел их смысл.
— Как? Уехать? А…а мой цеховый знак, а посох?
— Знак я отдал твоему камню, а посох — вон у стены. Забирай. — устало махнул рукой Директор. У стены действительно стояло нечто длинное — по плечо мне, прикрытое какой-то ветошью. Каюсь, я поначалу решила, что это забытая големом-уборщиком швабра.
К своему посоху — главному оружию действующего некромага, я приближалась с благоговением. Осторожно обхватила пальцами теплое, гладкое дерево, медленно сняла тряпку…и замерла, как громом пораженная. Типичный атрибут некромага-практика должен был представлять собой украшенное рунами древко, с одной стороны которого находилось навершие — вывареный до белизны рысий череп (человеческие перестали использоваться три столетия тому назад по этическим соображениям), а с другой — заостренный серебряный шип, превращающий посох в удобное колющее оружие. Мой посох, с которым мне предстояло жить и работать, до навершия вполне отвечал моим представлениям о ритуальном орудии. Наличествовал и серебряный шип, и руны, которые, обвиваясь вокруг древка виноградной плетью, складывались в длинное заковыристое предложение на староэрканском. Вот только венчающий посох череп был человеческим… Вернее, искусно, в натуральную величину, выточенным из цельного куска дерева, составляющего единое целое с древком. В глазницы были вставлены кусочки селенита с подвижной световой полоской — ощущать на себе пристальный взгляд «кошачьих» глаз посоха оказалось не слишком приятно.
— У выхода из общежития стоит повозка, в которой вас, Вʼерта отвезут на постоянное место работы, — встретившись со мной взглядом, Директор перешел на сухой официальный тон, давая понять, что задавать вопросы сейчас не время. — Когда доберетесь до места — отправите сообщение с любым вестником. Желаю вам лунной дороги и…верного удара.
— Благодарю, Учитель, — отвесив церемонный поклон, я отсалютовала Директору новоприобретенным посохом и покинула кабинет.
У кованых ворот Училища нас с Проводником действительно ждал крытый экипаж. Вернее, он ждал только меня — наш багаж был уже внутри, а мой напарник лениво перебрасывался с кучером ничего не значащими фразами.
— Кого я вижу? — притворно удивился морион. Его цепкий оценивающий взгляд скользнул по посоху, задержался на оголовье. — Не успел Свет смениться Тьмой, а ты уже здесь?
Вступать в пикировку, пусть даже дружескую, с ехидным камнем не хотелось — напарник всё ещё был не в духе — и я молча забралась в экипаж. Проводник, пригнув голову, скользнул следом, захлопывая за собой дверцу.
Скамьи в «чертовой тарантайке», как справедливо окрестил наше транспортное средство морион, оказались жесткими, крыша — низкой, а две слюдяных пластины, призванных изображать окошки хрустальной прозрачности, мутными и грязными, так что бросить прощальный взгляд на альма матер, мне не удалось, равно как и полюбоваться окрестными пейзажами. Оставалось мрачно подскакивать на ухабах, то и дело проверяя крепость крыши повозки макушкой, и придерживать посох, лежащий поперек колен. Последний, кстати, накрепко приковал к себе внимание Проводника, причем настолько, что мне пришлось трижды повторить один и тот же вопрос прежде, чем морион вздрогнул и поднял на меня взгляд.
— Как думаешь, почему у него навершие такое необычное? — Терпеливо повторила я.
— Дерево — концентратор жизненной энергии. — Чуткие пальцы напарника пробежались по древку. — Череп — символ, так сказать, не жизненный. Те, с кем мы обычно работаем, тоже получили некоторое подобие жизни, благодаря отдельным магам. Деревянный череп может быть просто символом, может иметь скрытую силу, а может…
Пальцы Проводника замерли и отдернулись, чуть-чуть не коснувшись навершия.
— Может, что? — Жадно переспросила я.
— Ничего, — хмуро буркнул морион.
— А что же ты тогда… — язвительно начала я — и осеклась, заметив, что обращаюсь к пустому месту. На скамье, там, где только что сидел высокий черноволосый парень, лежал небольшой, с мизинец, кристалл на серебряной цепочке.
Вздохнув, я привычно взяла его в левую руку, сосредоточилась, позвала, пытаясь заставить потеплеть холодный камень.
Бесполезно.
Уходить от ответа Проводник умел превосходно.
— Всё! Вылезайти, госпожа магиня, приехали!
Я сонно встрепенулась, едва успев придержать норовящий скатиться с колен посох и бросила взгляд в окошко. За слюдяными пластинками полыхало что-то мутно-алое — не то горела деревня, не то занимался рассвет. Заботливый кучер распахнул дверцу пыточной камеры, по недомыслию названной экипажем, и «госпожа магиня», шипя от колючих «ежиков» в онемевших ногах, выползла в мир, явив ему свой темный лик. Багаж, последовавший за своей хозяйкой, мягко опустился в серую дорожную пыль, кучер вскочил на козлы и завернул лошадь. Прощаться со мной он не стал — слово «прощай» частенько действовало на некромагов, подобно брошенной в лицо перчатке — характерец у большинства моих…теперь уже коллег, был не сахар, а «до свидания» — звучало бы и вовсе глупо. Кто ж по доброй воле вторично захочет свидеться с «любимцем Смерти».?
Алым заревом всё-таки оказался рассвет. Деревня не горела, деревня потихоньку просыпалась. В одном из крайних домов хрипло заорал петух, трубно замычала корова. Никто не спешил выходить за околицу, дабы должным образом меня поприветствовать — возможно, я добралась быстрее почтовой птицы, а возможно, жителей поселка вообще не предупреждали о моем приезде.
Почувствовав, как зашевелился на груди кулон, я расстегнула серебряную цепочку и мягко опустила камень на землю. Процесс трансформации, как обычно, занял долю секунды, и вскоре мой верный напарник стоял рядом, оглядываясь по сторонам.
— А вот и наше место работы, — гордо сообщила я, махнув рукой в сторону деревни.
— Превосходно. Воистину — земной рай, — иронично заметил Проводник, подхватывая сумки. — Идиллический пейзаж, свежее молоко и чистый воздух.
— Тебе нравится? — оживилась я.
— Нет. Но я бывал в захолустьях и похуже. Во всяком случае, твой Директор договорился со старостой о временном жилье для… — напарник окинул меня оценивающим взглядом, но все-таки завершил фразу, старательно копируя скрипучий голос старого мага, — для перспективного молодого специалиста.
Негромко рассмеявшись, я зашагала перед, опираясь на посох — «ёжики» в ногах всё никак не желали успокоиться.
Первым живым существом, встреченным нами или же, вернее сказать, встретившим нас, оказалась крупная пестрая коза. Животное, мирно щипавшее травку у обочины, заинтересовалось новыми лицами и с достоинством двинулось нам навстречу. Спокойно протянув руку, я почесала подошедшую козу меж рогов.Зверюга разомлела и застыла на месте, полуприкрыв янтарные глаза.
— Тебе тут жить и довольно долгое время, — усмехнулся Проводник, снисходительно наблюдавший за нами. — Успеешь ещё перезнакомиться со всем местным зверьём.
— Райка, Райка, — звонкие детские голоса заставили козу недовольно дернуть ухом, а меня — улыбнуться. Вот сейчас и с людьми познакомимся…
Двое ребятишек, взбежавших на пригорок и робко приблизившихся к нам, заставили Проводника скривиться, а меня — удивленно вскинуть бровь. Подошедшие к нам близнецы: мальчик и девочка — людьми всё же не были. Ну не бывает у человеческих детенышей таких огромных ярких синих глаз и волос зеленоватого оттенка. Дети смотрели на нас во все глаза… вернее, не на нас, а на Проводника, — мысленно поправилась я, обернувшись к напарнику, придирчиво изучавшему кромку леса, виднеющегося вдали.
— Нет темным дороги в царствие света, — зачастила девочка, переводя взгляд на меня. — Стены прочны, а ворота закрыты. Ветер и пламя пред вами встанут преградой неодолимой, прочным заслоном, защитой для слабых.
— Ветер уймется, утихнет огонь, — слова положенного ответа легко срывались с языка — я даже не задумывалась над их смыслом, зазубрив форму приветствия ещё в первые годы обучения. — Мы не враги, нам откроется путь и распахнутся ворота, когда их коснется серебряный луч. Нас призывают четыре стихии, нас призывают четырнадцать Сил, нас призывают ушедшие в небыль исполнить свой долг.
— А ты? Ты не ответил, — мальчик взглянул на безмятежного мориона.
— Мы с ней работаем вместе, — любезно разъяснил мой напарник.
— Но не ответив на приветствие, ты…
— Я уже сказал, что мы работаем вместе! — видимо, настроение у брюнета по-прежнему было далеко не радужным — близняшки синхронно отшатнулись от моего друга. Насладившись произведенным эффектом, морион негромко бросил, как бы между прочем: — Ещё только кости не указывали мне, что следут делать.
Близнецы одновременно побледнели, потом — покраснели. Мальчик шагнул было вперед, но девочка ухватила его за рукав и громким срывающимся шепотом произнесла несколько слов на староэрканском.
— Идем, — властно произнес Проводник, перехватив поудобнее мой багаж и первым зашагал к деревне. Погладив козу и помахав на прощание ошеломленным близнецам, я поспешила за своим другом.
— А почему ты так странно назвал их? — с трудом приноровившись к широкому шагу друга, я оглянулась, и убедившись в том, что мы отошли достаточно далеко и близняшки не услышат моих слов, выпалила заинтересовавший меня вопрос.
— А какие это, по-твоему, были камни? — вопросом на вопрос ответил Проводник, искоса поглядывая на меня.
— М-м-м, бирюза? — предположила я, не надеясь, что догадка окажется верной.
— Неплохо, — усмехнулся морион. — Угадала.
— И всё же, почему именно «кости»?
— Человеческая сказка, — Проводник неловко дернул плечом, пытаясь удержать сползающую сумку. Я помогла напарнику и поправила ремешок. Друг, одарив меня благодарным взгядом, продолжил: — Пустынные кочевники верят, что в бирюзу превращаются кости людей, умерших от любви.
— От любви или из-за любви? — уточнила я.
— А есть разница? — заинтересовался морион.
— Если получаешь стрелу в спину, яд в стакане или топором по черепу, то это — из-за любви. Если же любимый или любимая по какой-либо причине переселяются в мир-за-Гранью, а некоторое время спустя, причину твоей гибели затрудняются определить даже столичные лекари, то это — от любви.
— Что ж, верю. Тебе, безусловно, виднее, — многозначительно усмехнулся Проводник с таким видом, будто давеча лично застал меня в темном переулке с окровавленной секирой наперевес.
О «перспективном молодом специалисте», как выяснилось, предупредили только старосту, который, задав нам несколько вопросов и удостоверившись в том, что мы с Проводником действительно обещанные Училищем некромаги, выделил нам провожатого — низкорослого бородатого, постоянно щурящегося мужичка. Последний должен был довести нас до обещанного жилища — раньше, до нас, там жил маг-природник, героически павший в борьбе. Попытка уточнить с кем именно боролся несчастный, не увенчалась успехом — староста, старательно пряча глаза, заявил, что он тогда-де был ещё сопливым мальчишкой и вообще — пора господам-магам заселяться, а после — и к прямым обязанностям приступать.
Многозначительно переглянувшись, мы с морионом выразили горячее желание приняться за работу и двинулись следом за селянином к нашему будущему жилью. Всю дорогу наш ведущий расписывал — не иначе, как по указке старосты — прелести жизни в отдаленной глуши в неописуемо прекрасном доме…
Дом, надо сказать, действительно был неописуем. Во всяком случае — хорошими словами…
Наверное, лет семьдесят тому назад, двухэтажный терем, за каким-то лядом выстроенный на отшибе, у самой кромки леса магом-природником, был и впрямь чудо как хорош. Но то ли после смерти хозяина стал чахнуть и деревянный дом, то ли завистники, убившие природника проклятьем прокляли заодно и жилище. Словом сказать, теперь строение имело мягко говоря жалкий вид. Опасливо толкнув рукой перекосившуюся, и как оказалось, не желающую открываться, дверь, я растерянно обернулась к мориону. Мой верный напарник скривился.
— И это, надо полагать, то самое «временное жилище», — голос Проводника стал опасно ласковым, даже я невольно поёжилась.
— Вот и я говорю — подправите столбы чуток, крышу заделаете, потом, может, и мебель прикупите. У меня свояк — столяр, я ему скажу, и он вам, господа маги, скидочку сделает, в знак знакомства.
— У гробовщика скидочку попроси. И гроб себе сразу выбери по размеру, — рыкнул морион, резко поворачиваясь к хуторянину. — Ты за кого нас держишь, мужик?
— Нету для вас другого жилья. Хоть режьте, а нету! — твердо ответствовал человек, не поднимая, правда, глаз на моего напарника, но это ещё ни о чем не говорило — не каждый мог смело встретить взгляд разозлённого тёмного. Я вздохнула. Если уж средний крестьянин не помчался со всех ног выполнять требование среднего мориона — дело и впрямь плохо.
Аккуратно опустив на землю наш багаж, Проводник подошел к двери и, взявшись за медное кольцо, резко рванул её на себя. Повертев в пальцах половинку кольца, покрытую зеленым налетом, морион хмыкнул. Изучающе взглянул на дверь, склонив голову… и с силой запустил медяшкой в середину двери. Не ожидавшая такого неуважения дверь, протестующе крякнула и… развалилась — видимо, удар пришелся как раз на прогнившие доски.
— Дорогу осилит идущий, — терпеливо заметила я, продолжая диалог, прерванный огромным клубом пыли, охотно взметнувшимся вверх мгновенно, как только я дотянулась до него метлой. Чихать я перестала далеко не сразу.
— В нашем случае, скорее уж, поехавший. Причем, головой.
Проводник, так и не успокоившийся после бурной беседы со старостой, остервенело драил огромную печь, расположенную на первом этаже теперь уже нашего дома.
— В любом случае, я не вижу смысла жаловаться на жизнь, — продолжила я увещевать напарника. — У нас есть крыша над головой и даже печка, вон, сохранилась. Гнилую дверь как раз на растопку пустить можно будет. Ну правда, чего ты так бесишься — не понимаю. Из нас двоих ведь, обычно, именно ты всегда мудрый, рассудительный и все такое прочее. И это ты должен меня успокаивать. Разве нет?
— Во-первых, никому я ничего не должен, — мрачно проворчал Проводник. — Во-вторых, тебе полезно для разнообразия побыть на моем месте, чтобы узнать как я себя чувствую, когда приходится тебя утешать.
— А в-третьих? — Поневоле заинтересовалась я.
— А в-третьих, подарив нам проклятую развалюху, староста достаточно ясно дал понять, что нас с тобой здесь ни в грош не ставят.
— Но если у них и правда нет другого жилья? Не выгонять же каких-нибудь крестьян из дому ради нас?
— Конечно, выгонять.
Впервые за все время отмывания печи, морион поднял голову и одарил меня надменным прищуром.
— Айри, прекращай строить из себя стеснительную провинциалку, впервые приехавшую в большой город и боящуюся причинить неудобство самим фактом своего существования. Все ведь, вроде как, должно быть наоборот? Посуди сама. Мы — специалисты. В нас — нуждаются. О нашем прибытии были предупреждены. Нас должны были встречать…
— С цветами и торжественным оркестром? — Съязвила я.
— Почти, — невозмутимо кивнул морион. — В крайнем случае — хотя бы просто встречать. Допускаю, что время нашего приезда хотели по возможности сохранить в тайне. Скажи, что им мешало направить рабочих на восстановление жилища, а нас временно поселить в какую-нибудь местную избу? Думаю, крестьяне уж как-нибудь бы потеснились несколько недель.
Я задумалась. Морион оказался кругом прав и крыть мне было нечем.
— Ты мети-мети, не отвлекайся, — вдруг сказал Проводник, в свою очередь возвращаясь к несколько побелевшей, после его стараний, печи. — А то если будешь убирать с такой скоростью, ночь тебе придется коротать в грязище.
— Мне? — фыркнула я, попадаясь на подначку.
— Ага. Мне-то в этом плане проще — на столе переночую, в крайнем случае, — с достоинством откликнулся морион.
— А я стол еще не мыла.
— А я сам его себе вымою.
— А я…а я уже есть хочу, вообще-то. Вечер уже скоро, а мы не завтракали и не обедали ещё.
— Ничем не могу помочь, — развел руками напарник. — Давай, заканчивай наводить чистоту. Закончишь — сходим в селение, попробуем раздобыть еды.
— Купить? — Я прикусила губу, опустив глаза в пол. Наш общий кошель заметно опустел именно по моей милости, когда я потратила большинство сбережений на покупку троих камней-помощников, хотя могла бы взять только двух.
— Раздобыть — не обязательно означает купить, — нравоучительно заметил морион.
— Да ладно? — Удивилась я. — Сейчас же только начало лета. Яблоки зеленые ещё!
— Ну вот еще. Будешь ты — некромаг-практик с посохом — стыдливо воровать яблоки из чьих-то садов?
— Не-а, воровать будешь ты, — я зашаркала метлой по потолку, наматывая на прутья густую паутину. — А я буду благородно и возвышенно стоять на стреме.
— Всю, всю снимай, не ленись, — морион ткнул пальцем в угол, который я пропустила. — В общем так, Айри, шарить по здешним садам-огородам я отказываюсь. Тем более, как ты и сказала, ничего пока не созрело. А коли так — остается один выход…
— Снова идти к старосте, — угадала я, с трудом опуская затекшие руки и едва не роняя метлу. — Может быть, он нас покормит.
— «Может быть?» — Язвительно уточнил Проводник. — Понятно. Без меня бы ты однозначно пошла по стопам того самого отшельника, который вообразил, что способен питаться воздухом и солнечным светом, а в итоге — загнулся от голода. Как там его звали?
— Святой Страдалинский, — проворчала я. — Между прочем, говорят, он погиб из-за затяжных дождей — солнце, которым он питался, скрывалось за тучами больше двух недель.
— А воздух чем ему не подходил? — Удивился Проводник. — Во время дождя, по-моему, он самый питательный. Свеженький такой.
— Я-то откуда знаю? И вообще, это двести лет назад было, может тогда воздух был невкусным.
Спохватившись, что наш разговор зашел в какую-то совершенную дичь, я умолкла, продолжив сражение с паутиной. Тот самый угол, на который несколько минут назад указал мой напарник, никак не желал расставаться с плотным белым покровом и я, встав на цыпочки, в сердцах ткнула в него метлой, что было сил. Кокон лопнул, из него посыпался какой-то тяжелый мусор, неслабо настучавший мне по макушке и плечам. Взвыв от боли, я бросилась спасаться к Проводнику, запуталась в собственных ногах и полетела на пол. К чести мориона, сидящего на корточках у печи, спасти мое лицо от близкого знакомства с занозистыми досками он успел, но по полу я все же немного проехалась.
— Жалко, что ты не носишь юбок, — задумчиво произнес напарник, ощупывая мои шишки, сразу же вскочившие на голове.
— Почему-у? — Жалобно простонала я.
— Если бы ты сейчас падала в юбке, то полоса чистого пола была бы пошире, — заметил морион. — Не ной и не дергайся! Терпи!
— Я терплю-у, — провыла я. Под пальцами мориона боль, конечно, растворялась, но не так быстро, как хотелось бы. — Ай! Меня дом побил! И штаны теперь грязные!
— Ничего, во дворе колодец был, вроде, постираешь. А теперь давай-ка посмотрим, чем это тебя так…
Поднявшись на ноги, Проводник прошествовал к злосчастному углу и с интересом пошевелил сапогом кучку чего-то темного. Поднял один из предметов, поднес к глазам.
— Эрканская чеканка. Неплохо, неплохо. Молодец, Айри. Не успела вселиться, как уже нашла кубышку бывшего хозяина.
Я тут же забыла о синяках и как была, на четвереньках, мгновенно оказалась возле клада. Эрканские восьмиугольные плоские монетки потемнели от времени, но за десять штук все еще можно было купить, к примеру, корову.
— Зачем нам корова? — Практичный Проводник уселся на пол рядом со мной и принялся сортировать монеты, заодно подсчитывая их. Кучка быстро таяла, восьмиугольники складывались в аккуратные столбики, словно сами собой.
— Незачем, — я покрутила в пальцах денежку, поскребла ногтем ребристый край. — Просто размышляю вслух.
— Не знаю, как там у Страдалинского, а вот у тебя, похоже, со здешней атмосферой отношения точно не складываются. Ты начинаешь стремительно окрестьяниваться, — заметил морион, отбирая у меня монету и укладывая ее в основание очередного столбика. — И конвертировать деньги в привычные сердцу селянина ценности. Откуда у тебя такая внезапная тяга к хозяйству?
— Ну, просто «купить корову» звучит внушительнее, чем «прожить один день в лучшей гостинице столицы», — пожала плечами я. — И молока мне хочется.
— Понимаю. Ладно. Потерпи немного, — Проводник закончил раскладывать монеты и удовлетворенно воззрился на дело рук своих. В целом, клад умершего природника насчитывал семьдесят четыре единицы — весьма достойная сумма. Конечно, в столице ее можно было бы с легкостью промотать дня за три, но здесь, при должной экономии, мы с Проводником вполне могли бы заплатить плотнику за восстановление дома, за новую мебель и, вдобавок, неплохо прожить год.
— Итак, половину… нет, две трети, нужно будет спрятать. Будет неприкосновенный запас, — решил морион.
— А жить на что?
— А староста на что? Пусть озаботится судьбой несчастного некромага.
— Между прочем, нас нанимал не староста, а местный леший. Ума не приложу, чем он-то нам заплатит. Сушеными грибами и орехами?
— Не скажи, — усмехнулся Проводник. — Думаешь, Хозяева Леса словно мелкие нечистики, которые ежам яблоки на колючки надевают?
— Ну… в «Общем бестиарии» было сказано что-то такое. Кажется. А что?
— А то, что внимательнее учебники читать надо. То, о чем ты думаешь, это лешаки. А лешим весь лес подвластен, он им всегда отвечает. И не только он. Лешему ведомы любые закопанные в земле клады, понимаешь? Так что за отличную работу нас наградят по совести, не волнуйся. Говоря про старосту я, вообще-то, думал о безвозмездном снабжении едой. И не делай такой виноватый вид — мы не просили, чтобы нас сюда посылали. Ты вообще могла бы сейчас делать карьеру при дворцовых погостах, как одна из лучших учениц, а не прозябать здесь. Так что прошу, во время моих очередных переговоров с главой деревни, постарайся выглядеть избалованной столичной штучкой. Здорово облегчишь мне задачу.
Спустя полчаса тренировок я научилась презрительно кривить губы, но даже Проводник не сумел бы заставить меня шествовать по деревне с таким выражением лица. Недовольную мину истинного некромага я решила приберечь на всякий случай, если вдруг что-то в переговорах зайдет не туда. К счастью, староста все же был человеком понятливым и с морионом договорился быстро.
— Уважаю, — немногим позже задумчиво выдал Проводник. — Видела, как он со мной говорил? И ведь ни тени подобострастия.
— Ага, — сонно кивнула я, нагруженная кувшином с вожделенным молоком и несколькими пирожками, завернутыми в чистую тряпицу. — Здесь вообще все люди очень флегматичные.
Мой напарник хмыкнул, на ходу отобрал у меня кувшин с молоком и сделал большой глоток. Вообще-то материальная пища камням-помощникам была не положена, хотя очень строго и не запрещалась, но Проводник, обычно, чихать хотел на запреты, руководствуясь в быту личными желаниями. Я никогда ему не мешала, разумно полагая, что морион довольный и получивший желаемую малость, будет куда сговорчивее мориона огрызающегося. Проводник пользовался этим и все были счастливы.
— Пожнакомиш мня ш новишками?
Воспользовавшись моим философским настроем, морион запустил руку в сверток с пирожками и теперь, вонзив зубы в выпечку, поглядывал на меня в ожидании ответа. Немного подумав, я тоже вытащила пирожок.
— С мясом, — предупредил меня напарник.
Я вздохнула. Пирожки с мясом всегда вызывали у меня определенное предубеждение, связанное с неразрешимой, обычно, загадкой происхождения начинки, но ведь в доме у такого уважаемого человека вряд ли будут готовить еду из кошатины, верно?
— Так что там насчет новеньких?
Проводник щедрым жестом протянул мне кувшин, я благодарно кивнула, с удовольствием запивая еду. Молоко оказалось приятно прохладным. Из погреба, что ли?
— Новенькие… — Вернув кувшин напарнику, я слизнула молочные усы. — В общем, у нас их трое.
— Ну хоть не пятеро, — вздохнул морион. — А то с тебя станется пол-лавки скупить.
— Хризопраз, шерл и морионовый маятник. Последний болен. Во всяком случае так сказал гном-торговец, закопавший его в аметистах.
— Понятно. Сородич, значит, — хмыкнул Проводник, словно бы пропустив мимо ушей сообщение о первых двух минералах. — Ну-ну. И чем же это он болен?
— Не знаю, — лениво откликнулась я, чувствуя себя разбитой. Прибытие, бурные беседы со старостой, уборка и наша вечерняя прогулка сделали своё дело. Больше всего на свете мне хотелось сейчас улечься на пуховую перину… ну ладно, хотя бы плюхнуться в жесткую койку Училища и отключиться. Была б моя воля — прикорнула бы хоть на обочине. Аыыыыух. Я смачно зевнула, едва не вывихнув челюсть.
— А следовало бы узнать.
До отвращения бодрый морион шагал со мной рядом, меряя сапогами пыльную тропку.
— Безумные морионы могут натворить немало бед. Вплоть до полного уничтожения этой вот деревеньки. К тому же я сам могу работать маятником, если ты помнишь.
— Можешь, — я подавила очередной зевок, бросив тоскливый взгляд на темную полоску леса далеко впереди. Где-то возле нее стоял наш дом… Боги, дайте мне сил дойти…
— Можешь, — повторила я. — Но поиск для тебя не главное направление, а маятник на нем как раз специализируется. Конечно, он сумеет распознать мороя, а ты — отыскать потерянное колечко, но сколько сил вы оба на это потратите?
— Ерунда, — фыркнул брюнет. — Я могу выполнять любую работу одинаково хорошо — тебе ли не знать?
— И все же тебе лучше не распыляться, — твердо отрезала я. — Давай каждый сосредоточится на своей работе.
Проводник ничего не ответил. Всю дорогу до нашего нынешнего жилища мы проделали в зловещей тишине, изредка нарушаемой бульканьем молока в кувшине и далеким мычанием деревенских коров.
@темы: Некромаги, Будни демиурга, Жизнедробилка, Магичка намагичила